Скелеты - стр. 32

«Ты же желал отвлечься от Маши, – сказала судьба. – Вуаля!»

Он не бился головой о стены, не бежал звонить на ТВ. О’кей, в бабушкиной квартире водятся привидения. И, вероятно, с этим придется разбираться.

Воображение нарисовало квартет киношных охотников, шмаляющих по эктоплазме из пушек.

«А что, если это все правда? – спросил себя Андрей. – Не только призраки, но и мутанты, колдуны, зубные феи, Ури Гелер и антарктическая станция нацистов. Что если графский мусорник населен духами, похмельный егерь действительно сталкивался в Подмосковье с бигфутом, а воздушные фонари Амроскина – корабли внеземной цивилизации?»

Шагая по тающему снегу, он думал о привидениях… и Нике.

Господу Богу было мало сумятицы, творящейся в мозгах Андрея, он подбросил Нику. Луна-парк впечатлял все сильнее.

Андрей вспомнил полные губы девушки, непослушную копну каштановых волос, молочную кожу и зеленые глаза. Эффектная, величавая, статная, абсолютная противоположность маленькой хрупкой Маши. Их прогулка бередила душу и мысли, энергетика, которую излучала Ковач, обволакивала. Из неловкой девчонки-мартышки выросла настоящая красавица. Такая способна затмить даже увиденное полчаса назад привидение. Поразительно, но про Нику он размышлял больше, чем про щелкающее нечто-из-тумбочки.

Он не был ханжой. Прошлая работа Ковач его не смущала. Кто-то танцует для японских мужчин, кто-то одурачивает зрителя маразматическими передачами. Непонятно еще, что вреднее и зазорнее.

Любопытно, помнит ли она, что они целовались? Его первый поцелуй. Яркие полудетские переживания. Они спрятались за гаражами, и Ковач зажмурилась, выставила бантиком губы. Он ткнулся в них своим пересохшим от волнения ртом. Быстро чмокнул.

Ника потрогала языком губку, словно пробовала на вкус поцелуй, велела:

– Давай еще раз, – и сама потянулась к нему.

Может быть, он воображал финальный поцелуй из фильма «Разрушитель».

За торговым центром возвышался массивный деревянный крест. Отмечал территорию, отведенную под постройку церкви. Пятнадцатый год паству кормили облатками пустых обещаний, а пока под крест богохульно ходили бродячие псы. Грустил у школы медный Варшавцев. Лысину геологоразведчика замарал птичий помет.

Как-то Ника стащила у брата два журнала «Плейбой». Сказала, что рассматривать их надо в темноте, при свете фонарика:

– Это называется «мастурбировать», – пояснила она.

Мудреный термин понравился Андрею. Они забрались в платяной шкаф и листали журналы, обмениваясь впечатлениями.

– Когда я вырасту, у меня будет маленькая грудь, – сказала Ника, – а не такие арбузы.