Скандинавский эпос - стр. 118

Тенденция к тому, чтобы тем или иным способом урезать долю Исландии в создании «Старшей Эдды» в пользу южногерманского (немецкого) творчества всегда была сильна в германской науке. Впрочем, и скандинавские исследователи бывали подчас не свободны от националистического предрассудка. Еще Ессен в своей знаменитой статье иронизировал по поводу того, что не только немцы стремятся преувеличить общегерманское в «Старшей Эдде» и таким образом перетянуть ее к себе в Германию, но и датчане и шведы стремятся преувеличить общескандинавское в ней, перетягивая ее к себе на юг или восток Скандинавии, а норвежцы пытаются преувеличить в ней западно-скандинавское или специфически норвежское. Правда, аллитерационная поэзия, существовавшая в Скандинавии вне Исландии и совсем не сохранившаяся, должна быть гораздо ближе по языку к «Старшей Эдде», чем немецкая аллитерационная поэзия, но все же и она не была исландской.

К датировке песен «Старшей Эдды» применялись и данные археологии – науки, получившей большое развитие в Швеции. Шведский археолог Биргер Нерман датирует песни «Старшей Эдды» по предметам, упоминаемым в этих песнях и известным по археологическим находкам: стеклянным кубкам, мечам с кольцом в рукояти, щитам с золотым ободом и т. д. Поскольку эти предметы не встречаются позднее эпохи «переселения народов», Нерман соответственно датирует песни, в которых эти предметы упоминаются. При такой датировке (V–VII вв.) песни, естественно, оказываются уже не исландскими, а общескандинавскими и, может быть, даже шведскими. Но филологов не убеждают такие датировки: упоминаемые в песни предметы могут быть поэтической традицией, не менее древней, чем сами сказания. Древние предметы могут упоминаться в песнях, которые в той форме, в какой они сохранились, совсем не являются древними.

К датировке песен «Старшей Эдды» применялся и культурно-исторический критерий. делались попытки найти в песни отражение «мировоззрения эпохи» и таким образом определить, была ли данная песнь сочинена до введения христианства в Исландии (1000 г.) или после. Однако к каким-либо бесспорным результатам в этой области не удалось прийти. Трактовка языческих богов и мифов в мифологических песнях обычно может быть различно истолкована. В частности, комическая трактовка языческих богов может считаться и фамильярностью верующего язычника, и пренебрежением новообращенного христианина, и отсутствием какой-либо религиозной тенденции (см. комментарии к «Песни о Харбарде» и «Перебранке Локи»). Наличие или отсутствие следов влияния христианства тоже не доказательно. Христианство могло иметь известное влияние в Исландии и до 1000 г. Несмотря на то, что в «Прорицании вёльвы» есть бесспорные следы влияния христианства, подавляющее большинство исследователей относит эту песнь к языческой эпохе. Напротив, хотя в «Песни о Трюме» нет никаких следов влияния христианства, в последнее время принято считать, что эта песнь возникла лет через двести после введения новой религии в Исландии. «Мировоззрение эпохи» вообще трудно уловить в песнях «Старшей Эдды».