Симфония мостовых на мою голову - стр. 48
Рваный туман призрака растёкся в воздухе.
Всю стену над диваном занимала огромная пробковая доска с кучей фотографий. Сегодня Давид смог разглядеть их подробней. В основном виды города, яркая одежда и незнакомые Хворю люди. Хотя Стаса он с раздражением узнал. Карпов стоял в обнимку с парнем в кожаной куртке, больше похожим на панка.
Ира заметалась во сне. Одеяло сползло, открывая длинные ноги в коротких шортах. Кожа её сохранила остатки загара, на стопах виднелась полоска от шлёпок. Она постоянно носила мешковатую одежду, и раньше Хворь не замечал, какая Синицына на самом деле худенькая и миниатюрная.
Так и не скажешь, что она способна утопить кого-то в унитазе.
Давид покачал головой, укрыл несчастную.
Без макияжа она была даже ничего. Ещё бы волосы перекрасить и одеть как человека. Хворь подавил желание заглянуть к ней в шкаф. Наверняка там свалка, как и во всей квартире.
На полу валялись тетради, одежда, пылились шесть грязных чашек и лежал ноутбук. Давид чуть не наступил на него. Дешёвенький совсем, обклеенный дурацкими цветными картинками из сердечек и единорогов.
Только фотоаппарат лежал аккуратно, на полочке в коридоре, будто великая реликвия.
Пыль километровой толщины, на подоконнике два завядших цветка и даже нет гардин. Две комнаты и кухня, а грязи на целые конюшни.
В такой квартире не то что жить, повеситься стыдно.
Давид отнёс посуду на кухню, руки как-то сами на автомате помыли все чашки и всё, что было в раковине. Мать убила бы его за оставленную грязь.
Рыжий кот сидел в коридоре и сверкал на него глазами.
Хворь должен был найти способ уговорить девушку расстаться с новым питомцем.
Какой чёрт его заставил заглянуть в холодильник?
***
Давид шёл, вдыхая морозный воздух Питера и стараясь не замечать сверкающих зелёных кошачьих глаз.
Никогда бы не подумал, что будет бояться кота больше призрака за спиной.
Но страх за Ирку оказался сильнее, чем за себя.
Синицына была непривычно тиха. Давид помнил, что во время фотосессии, да и постоянно, в общем-то, она разговаривала и говорила, рассказывала и спрашивала.
Сегодня девушка шагала тихо и не замечала ни тёмного неудовольствия Хворя, ни монстра, трогающего её фиолетовые пряди, выбившиеся из-под шапки, ни нить, обвившуюся вокруг её шеи.
Ира натянула на себя смешные широкие штаны и безразмерный свитер, поверх огромный красный пуховик размера на два больше, чем у самого́ Давида. В этой одежде она походила на круглый блин с маленьким зелёным прыщиком в виде шапки, которую Давид заставил надеть в самый последний момент. Синицына настаивала, что у неё нет шапок как таковых. Но Хворь был непреклонен, и девушка – о чудо! – ещё пятнадцать минут выбирала между чёрной, зелёной и голубой.