Симфония мостовых на мою голову - стр. 47

Я переглянулась с котом, тот фыркнул, отвернулся и недовольно забил хвостом по полу.

Суп реально был офигенный. Я по большей части ела фастфуд. То пиццу с отцом закажем, но суши. А вот суп нам раньше готовила мама, и после её смерти мы кастрюли только в качестве барабанов использовали.

Давид слишком серьёзно отнёсся к появлению животного в моём доме. Почему такая решительность? Может, он и вправду знает хозяина Рыжика, но молчит?

Я приготовилась ловить кота в шаль, но с надеждой спросила:

– А если в Эрмитаже его не примут, можно себе оставить?

– Можно, – великодушно кивнули мне.

– И я с тобой пойду!

А то ещё сдаст моего котика в приют, а я и не узна́ю!

– Нет, температура у тебя. Нельзя с таким жаром выходи́ть из дома.

– Во-первых, температура из-за тебя! Не помнишь, как мы без одежды бегали? Во-вторых, она уже прошла.

Хворь протянул руку – опять потрогать мой лоб, но быстро передумал.

11. ГЛАВА 11. Как у птички в голове

Давид Хворь

Вот угораздило-то. Он должен был быть дома в шесть, а уже половина девятого вечера. Да и в Эрмитаже их не ждут.

Давид настрочил сообщение матери, предупредив, что ему необходимо экстренно готовиться к докладу и он задержится в библиотеке.

И кота надо срочно вынести из квартиры.

Иначе Синицына не доживёт до утра.

Во всяком случае, именно так скрежетал его монстр.

Вываливал чёрные глаза из орбит и пытался перекусить алую нить, которая тянулась от Ирки к коту. Полупрозрачная линия, соединяющая животное и девушку, пульсировала, светилась то ярче, то темнее, натягивалась, когда кот уходил в другую комнату, и обвивалась вокруг шеи Синицыной, когда он садился ей на колени.

«Убить. Убить хочет», – скрипело из зубов чёрного монстра.

Призрак расположился у Давида на плече, став почему-то меньше обычного. Запустил противные склизкие щупальца в нос и ухо. Хворь попытался отпихнуть их рукой, но кулак прошёл сквозь чёрное месиво.

«Тянет жизнь», – шепнул в ответ монстр. Это предостережение вначале насмешило Давида.

Ещё он не слушался своих галлюцинаций.

Но как только Синицына заснула прямо перед Хворем, не опасаясь совершенно, что её ограбят или прибьют, рыжий кот громко заурчал, кровавая нить налилась светом, и в комнате почувствовался тухлый запах болезни и приближающегося ужаса.

Давид провёл языком по железякам брекетов, губы саднило с внутренней стороны. Он слишком много разговаривал сегодня.

Наклонил голову влево, поближе к монстру, и тихо спросил:

– И куда его отдать можно?

«В Эрмитаж», – чудовище показало два ряда острых клыков. Давид кивнул, отсел подальше от девушки и тряхнул плечами.