Силы сопротивления - стр. 11

– Ну, в общем…

Бурдюков, запинаясь, рассказал о том, как ванна перестала быть ванной и оказалась корытом, как уютная квартира превратилась в жуткое, грязное помещение, стол – в кусок фанеры, а люди…

– Что люди? – спросил доктор.

– Изменились, – выдохнул Бурдюков.

– В каком смысле? Перестали быть людьми?

– Нет, перестали быть теми, кого я знаю. Даже я сам… – голос Бурдюкова дрогнул. – Я стал такой… будто вешалка, тощий…

– Изможденный?

– Да!

– А сейчас?

Бурдюков поглядел на свои руки, сжал-разжал крепкие пальцы.

– Нет, сейчас все нормально.

– А не было у вас чувства, что тот вы – настоящий, а галлюцинация, наоборот, все, что виделось до этого?

Бурдюков испуганно мотнул головой.

– Нет!

– Ну, хорошо, – доктор встал, – на всякий случай мы с вами все же пройдем небольшую процедуру.

Он сдвинул занавеску, достал откуда-то снизу тонкий матерчатый чехол и ловко натянул его на кресло.

– Ложитесь, Сергей Григорьевич.

– Обувь снимать? – спросил Бурдюков.

Доктор улыбнулся.

– Не обязательно.

– А одежду?

– Сойдет и так. Ложитесь.

Бурдюков сел на край кресла.

– Это не больно?

– Нисколько.

Доктор заставил Бурдюкова сместиться к спинке. Уютно жужжащий моторчик зафиксировал кресло горизонтально.

– Руки прошу положить в выемки на подлокотниках.

Бурдюков повиновался. Доктор показал ему прозрачную желтую капсулу, которую зарядил в инъектор.

– Это ПОБС.

– Что?

– Программно-ориентированная белковая смесь. Звучит как лопающийся пузырек, не правда ли? ПОБС!

– А что это?

– Ну, это не важно. Вы все равно забудете.

Рука доктора снова нырнула к затылку Бурдюкова, раздался щелчок, и Бурдюков умер. Вернее, на время перестал существовать.

3-е октября

– Серенький!

Спросонья Бурдюков не понял, что это белеет перед ним в темноте.

– Серенький! Ты спишь?

– Что? – Бурдюков приподнялся на локтях.

И едва не упал обратно. Голова была тяжелой, а тело и руки казались ватными. Белое наплыло, присело рядом, со скрипом надавив на пружины кровати.

– Как вчера пришел, так и лег, – что-то шлепнуло Бурдюкова по щеке. – А я? А кто меня любить будет? Сосед?

– Какой сосед?

– Ты невинность не разыгрывай!

Бурдюков выдохнул.

– Магда?

Белое колыхнулось.

– Узнал. Узнал, Серенький.

Могучие руки Магды облапили Бурдюкова, большие губы с чмокающим звуком ткнулись в скулу, в нос. Не сказать, чтоб это было неприятно. Бурдюков полез руками под белое.

– Тише, тише, – навалилась Магда.

– А я работал вчера? – спросил Бурдюков.

– Конечно.

Магда опрокинула его и, обжав коленями, взобралась верхом.

– Я просто…

– Ты должен меня покатать.

Бурдюков напряг живот и ноги.

– Я не могу.

– Почему?