Шум - стр. 26
Она надеется расслышать тихое рычание Деревянного медведя, но ее уши обожжены музыкой, сочащейся из всех динамиков Центра. Подумать только, еще недавно это казалось ей идеальным саундтреком для влюбленных, а теперь словно сам ад стучит в висках барабанной дробью.
Габриэла идет обратно по своим следам, чувствуя себя плакальщицей, угодившей на свадьбу.
Ее спина не прикрыта виолончелью, и она чувствует себя обнаженной от затылка до ягодиц. Габриэла не узнает своего отражения в витринах. Это всегда были виолончель и она, она и виолончель. В любви и согласии.
Утрата виолончели означает конец музыкальной карьеры – консерватория потребует полную плату за инструмент. С непокрытой головой будет ходить она на заработки после уроков – официанткой, няней, наркодилером, пока не вернет родителям долг. А у того, кто работает целыми днями, нет времени готовиться к концертам.
Не раз молила Габриэла об избавлении от виолончели, а вместе с ней и от панических атак, бесконечных занятий, израненных пальцев, боли в суставах – так почему же она теперь чувствует, будто мир ее рухнул?
Габриэла наблюдает издалека за продавцом пиццы – тот натянул футболку на лицо, явно спасаясь от запаха блевотины. Там нечего искать, она отлично помнит, как виолончель и она уходили с высоко поднятой головой.
– Извините! – Она пытается перекричать электрогитару, которую тестирует старый рокер в магазине музыкальных инструментов. – Я ищу виолончель, может быть, я…
– Виолончель? Конечно! – восклицает продавец, и глаза Габриэлы озаряются надеждой. – Этажом выше в отделе струнных.
– Я ищу свою виолончель, – выдавливает она.
– Прекрасно! Надеюсь, вы найдете ее у нас. Думаю, вам подойдет половинка или три четверти.
Когда злодеяние Габриэлы будет раскрыто, а оно будет раскрыто, то мама не станет терзать ее плетьми и не бросит в яму со скорпионами, она просто одарит ее взглядом, полным разочарования, и шумно вздохнет. Вдох, который через ноздри втянет в себя весь Божий мир. Но Габриэла желает заслуженной кары – порки мокрыми розгами, побиения камнями на городской площади, травли или, на худой конец, изгнания.
– Ты сама слышишь, что говоришь? – Чирикающий голос, который сразу попадает во внутреннюю фонотеку Габриэлы, принадлежит мужчине, чья щетина похожа на порезы. Тот стоит, прислонившись к окну магазина “Сделай сам”, и топает ногой: – И что, по-твоему, я должен сделать?! Ограбить банк? Где я возьму сорок тысяч шекелей? Я тоже хочу видеть сына, он и мой ребенок!
Не случайно, думает Габриэла, он назвал точную стоимость виолончели. Может быть, это и есть урок, который она должна усвоить, – помочь ближнему? Я готова продать виолончель, чтобы этот мужчина мог узреть свое дитя, с жаром решает Габриэла. Но для этого виолончель сначала нужно отыскать!