Шум - стр. 28
– Большой черный футляр.
– Нет, – твердо заявляет он.
– Вы уверены?
– Думаю, я бы заметил, если бы кто-то оставил здесь что-то размером с виолончель. Погодите, это же вы были здесь недавно? У вас была виолончель, и с вами был молодой человек, который, как мне кажется…
Габриэла уносится прочь с места преступления до того, как созовут Высший суд. По пути она запутывается в поводке злобного пинчера – с каких это пор животных пускают в Центр? Сталкивается с беременной женщиной. Извиняется. Господи, Габриэла, сколько заповедей ты собралась нарушить сегодня?!
Я Господь Бог твой.
– Да всю жизнь ты поклонялась одной только музыке.
Не сотвори себе кумира.
– А Йонатан?
Не произноси имени Господа, Бога твоего, напрасно.
– Произносила и на иврите, и даже по-английски: Oh my God!
Помни день субботний, чтобы святить его.
– Заниматься всю субботу на виолончели – вот что ты помнишь.
Почитай своего отца и свою мать.
– Сегодня даже обсуждать это смешно.
Не убий.
– Рассказать прямо сейчас или подождем до конца истории?
Не прелюбодействуй.
– Измена же не обязана быть физической, и ты прекрасно знаешь, что изменяла!
Не укради!
– Пластинка.
Не лжесвидетельствуй.
– Скрипачка Соня.
Не возжелай.
– Желала, хотела и даже жаждала – никогда ты не была довольна своей судьбой.
Габриэла входит в прозрачный лифт, где играет навязчивая инструментальная вариация “Аллилуйи” Леонарда Коэна.
Виолончели – Вверх – Нет – Вниз.
Люди входят и выходят, только Габриэла не двигается с места. Восхождение ради спуска. Спуск ради подъема. Ее маленький нос почти касается стекла.
Цветные пятна проплывают мимо. В этом прозрачном облаке, взмывающем от подземной парковки до парковки на крыше и проваливающемся обратно, обращается она к Творцу мира: “Возьми все, что у меня есть, только верни виолончель. Я обещаю восхвалять Тебя каждый день до конца своей жизни. Клянусь не прикасаться к смычку в святую субботу! Клянусь не ходить к Йонатану домой. Умоляю Тебя, прости…”
В лифт набиваются японские бизнесмены в одинаковых костюмах, с бейджами и серебристыми телефонами. Запах лосьона после бритья заполняет кабину. Все низенькие, как и Габриэла, но держатся от нее на расстоянии, точно от прокаженной. Едва двери лифта открываются, Габриэлу выплевывает наружу, и она обнаруживает себя на третьем этаже.
Все дороги снова ведут к слону. Только слон теперь пуст. Пара охранников – мужчина и женщина, вооруженные рациями, – выступают живым заслоном для тех, кто все еще осмеливается оставаться рядом.
– Что неясно?! Отошли подальше!
– Подозрительный объект, всем отойти!