Шум - стр. 24
Дзиньк – бесконечность окончена. Это на ее телефон пришло сообщение. Дзиньк – на его тоже. Обидно, но оба они, как заколдованные, откликнулись на племенной зов. В школьном чате видео с приказным хэштегом #смотретьсрочно. По условному рефлексу или скрывая смущение от оборвавшегося поцелуя, как бы то ни было, они повиновались.
– Что за дерьмо! – прошипел Йонатан.
Они смотрели видео, а их тени в утробе слона удлинялись, будто пытаясь оторваться и сбежать.
– Вот суки… Выключи!
Снова воцарились мрак и тишина, но уже совсем иные.
Йонатан резко вскочил и выскользнул из слона наружу. Когда Габриэла вылетела за ним, коридор был пуст, будто все люди в мире сейчас где-то сидели и смотрели видео с Габриэлой и Йонатаном в главных ролях – двадцать секунд, снятых без их ведома в тот день.
На галерее между книжным магазином и слоном пристроился секс-шоп. В витрине стояли два гротескных манекена: мужчина с кляпом во рту и прищепками на сосках и Чудо-женщина с плеткой в руке. Йонатан и Габриэла остановились перед витриной и принялись дурачиться, вести за манекены беседу, будто это самая заурядная пара.
– Дэвид, где пульт от телевизора?
– Лили, я ничего не хочу слышать, дочку на капоэйру сегодня отводишь ты!
– Дэвид, я не понимаю ни слова, вынь уже яблоко изо рта.
Им тогда было дико смешно, а сейчас смеялся весь чат, в котором выложили видео, вот только озвучка была совсем другая. Совсем не смешная, а грубая и мерзкая. Габриэла и представить себе не могла такого даже в самых жутких кошмарах. Телефон разрывался от комментариев. Ролик определенно стал гвоздем программы на кинофакультативе.
– Мама, там девочка, и она меня не плапускает.
– Попроси ее, скажи – пожалуйста, дай мне пройти, я хочу кататься.
– Но… но… она слиском больсая девочка!
Мать сюсюкающего молокососа заглядывает слону в пасть. Габриэла моргает, глядя на нее из темноты, как девушки из новостей, которые выводят из подвала психопата.
– Уйди оттуда, пожалуйста, ты пугаешь детей. Эй! Ты меня слышишь?
Габриэла кивает, словно ждала, пока кто-нибудь разбудит ее – если не поцелуем, то окриком. Она выкатывается из задницы слона, ошарашив пожилую женщину, ожидающую в конце горки.
– Тьфу ты. Напугала! – улыбается старушка и скалит зубы. Зубы у нее искусственные – слишком белые, парик на голове покосился, помада потрескалась, а огромная грудь колышется после каждого движения. Эта старушенция, явно из приличных и религиозных, совсем не похожа на ее бабушку, саркастичную атеистку, но Габриэла с радостью бросилась бы в ее объятия, которые та распахнула, поджидая внука.