Шкура - стр. 62
– Мам, – громоздкая волна вины обрушилась на Панкрата.
– Что «мам»? – она вытерла слезы под глазами краешком потрепанного платочка. – Он из меня всю душу вытряс, пока ты тут жизни радовался. Все здоровье из меня высосал, столько кровушки попил. У-у-у-у – завыла белугой старушка и уткнулась носом в широкую грудь сына.
Глядя на плачущую женщину, Галя вспомнила о своем отце, как он устраивал разборки дома с мамой. Злость подкатила к горлу, вот так взяла бы дровину и опустила на его бестолковую голову, со всей силы. Пожалела Галя старушку, представив на ее месте свою маму. Сходить бы к ней в гости, да отца видеть нет желания, слышать его голос, пакостные издевки, унизительные оскорбления. Виделась Галя недавно с мамой да только та поздоровалась и прошла мимо, даже «как дела» не спросила. Понятно, почему она так себя ведет. Отец обиделся на Панкрата Федосеевича, шибко обиделся, что тот его при всех за ворота выкинул. За дело же выкинул! Незачем было на чужое добро свой пьяный глаз класть. Теперь это добро Гальке принадлежит. Улыбнувшись последним мыслям, Галина выпятила грудь вперед.
– Чего лыбишься? – прошипела Марфа. – Отпраздновали. К похоронам готовиться надо.
Праздник не состоялся. Обмыв тело, Панкрат и Марфа одели его в чистое, новое, что было у Панкрата. На следующий день купили все атрибуты для похорон, позвали копщиков могил, а через день попрощались с Федосом. Никто не плакал над его телом. Все были с хмурыми лицами, только Панкрат часто вздыхал и думал над словами матери:
«Гонял по морозу. Издевался…»
– Не верится, – прошептал Панкрат, наблюдая, как закапывают гроб. – Отец был слишком серьезен, но чтобы бить… жену… Не верится.
На поминках, когда все выпили за усопшего по первой стопке, Панкрат вдруг задал давно мучавший его вопрос. Странно, что раньше не спросил, видимо, был чересчур загружен разными мыслями.
– Егор за нее заступился – это я понял, – погладил мужик жесткую бороду, – а где же он язык потерял?
Глафира моментально повернулась к детям и начала успокаивать двух братишек, которые толкали друг друга из-за стула. Мол, Федя хотел сесть у окна, но это место занял Алеша. Ребятишки постанывали, пытались друг друга ущипнуть да посильнее, но бабушка их быстро усмирила.
– Цыть, безбожники. Кому говорю, цыть. Вам тут не гулянка. На поминках сидите, а не на свадьбе.
Сняв Федю со стула, она легонько шлепнула его чуть пониже спины и отправила в комнату. Федя расстроился. Завыв от обиды на строгую бабушку, он приложил ладошки к попе и побежал прочь. Алеша выпрямил спину, чтобы бабушка его не отругала. Так ему и надо, Федьке этому, пусть не лезет!