Шкура - стр. 64
– Да, я – мать, а ты – гулена. Забыла, как с Егором по сеновалам шастала? Помню, как Федос вас поймал, а ты потом ему в ножки кланялась, чтобы он Панкрату ничего не говорил. Забыла?
– Замолчи! Что было, то прошло. Мы с Панкратом душа в душу жили, пока ты тут не появилась. Гляньте-ка, привез полудохлую, а она тут ожила.
– Да, ожила, потому что так бог решил. Значит, Ему угодно, чтобы я рядом с Панкратом находилась, потому что…
– Да он из-за тебя чуть не помер!
– И что? Похоронила одного сына, значит, судьба такая, чтобы похоронить и второго.
– Да что ты такое говоришь, безмозглая? Кто тебе дал право…
В кухню вышел Панкрат. Женщины притихли. Он был бледен, можно сказать, слаб. Упершись плечом в дверной косяк, погладил пальцами усы, глядя на мать исподлобья.
– Не была б ты моей матерью, давно б обратно отвез, – проговорил он охрипшим голосом.
– Панкрат, как так «отвез»? – захлопала глазами Глафира. – Как ты с матерью разговариваешь?
– Как заслужила, так и говорю, – выдохнул мужик.
– Побойся бога, я тебе не кто-нибудь, а мать.
– Мать, которая смерти мне пожелала?
Марфа ахнула. Глафира поднялась, поправила платок на плечах и подошла к сыну.
– Ты меня не так понял, – ласково погладила его по руке. – Я сказала…
– Помню, что ты сказала: «Лучше бы с Егором местами поменялись».
– Гони ее к чертовой матери, Панкрат! – заорала Марфа. – Ты же сам видишь, что из-за нее одни беды в нашем доме!
– Не в вашем, а в нашем, – поправила ее свекровь. – Ты здесь никто.
– Да что она несет?! – от злости осипла Марфа.
– А то. Панкратушка, она ж не только Федьку, но и Степушку нагуляла. Вот ведь, живешь и не знаешь, что дети не твои.
– А чьи? – мужик начал потихоньку сползать по косяку.
– Врет она! Вывези ее обратно! – голосила Марфа, боясь, что и ее выставят за порог.
– Вывезу, – прошептал Панкрат и рухнул на пол.
Глава 33
Марфа завизжала от страха, когда на ее глазах грохнулся муж. Подхватив его голову, начала вопить, как сумасшедшая. Степан бросился к отцу. Оттолкнув мать, которая была не в себе, потащил батю в спальню. Начался небывалый переполох. Дети от страха спрятались в комнату и расплакались, Дуня выглядывала в дверную щелку, переживала за хозяина дома и свои еще не исполнявшиеся планы. Глафира осталась в кухне. Поджав ноги, она сидела на лавке и прислонялась спиной к печке. Пусть сами вокруг Панкрата прыгают, а против воли бога не попрешь, если помрет, значит тому и быть. Галя мигом метнулась за водой и чистым полотенцем. Когда Степан положил батьку на кровать, Галя начала делать примочки, прислушиваясь к его дыханию. Свекор лежал на спине с приоткрытыми глазами и высоко вздымал грудь, как будто вдыхает какой-то приятный аромат.