Щитом и мечом - стр. 41
Слуги сноровисто разлили уху по тарелкам и вновь приклеились к стене.
Пётр зачерпнул ложку, поднёс ко рту, попробовал. На его лице появилось удивлённое выражение, и он быстро заработал столовым прибором.
— Ну, как господа, нравится? — немного ревниво спросил гостеприимный хозяин.
— Божественно, — качнул головой Пётр.
— Божественно, — повторил за ним Фёдор Прокопич. — Так и есть. Ведь это не просто уха — это музыка, настоящая симфония для желудка, и пусть чревоугодие считается одним из смертельных грехов, должны же у нас, мужчин, быть другие радости, кроме женщин и хмельного вина. Кстати, милостивые судари, позвольте предложить наливочки. Она у меня тоже особая, по старинному рецепту настоянная. На черёмухе! Не наливка — амброзия, нектар! — он причмокнул губами.
— Покорно благодарю, — ответил за всех Иван. — Но мы на службе. Нельзя-с.
— Полноте, господа. Нешто я службы не ведаю? Четверть века отдал почти служению во благо императорского дома и России…
«А я не ошибся, — подумал Пётр. — Действительно, мужик больше двадцати лет военную лямку тянул»
— … мне ли не знать, — говорил тем временем воевода. — Бывалоча после караулов всем свободным офицерством завалим в одну австерию (имелась у нас одна на примете) и гуляем до утра. А спозаранок снова на службу. И ничего, не мешало! Наоборот, и государь Пётр Ляксеич привечал, и императрица Екатерина, слова дурного не сказала. Хвалила токмо… Всё хорошо было.
Он взял паузу, после которой вновь стал гостеприимным хозяином.
— Может, передумаете? У меня и закусочка… язык проглотишь. Солёные груздочки, вот этими руками собранные, — Фёдор Прокопич продемонстрировал полные ладони с толстыми как сардельки пальцами.— Во рту тают.
— Охотно верим, но, — развёл руками Иван с самой вежливой миной, на которую только был способен.
Хозяин не обиделся.
— Коли наливка не по душе, тогда извольте отведать кваску али морсику из клюковки. Попробуйте, оно того стоит…
— От кваса не откажусь, — поспешно кивнул Пётр.
Ему тут же налили полный фужер кваса.
— А вы? — Фёдор Прокопич перевёл взгляд на Ивана.
Тот согласился на квас.
— У всех налито, — улыбнулся воевода. — Тогда первый тост. За императрицу Анну, за долгие лета ей, за мудрость её!
Сыщики разом вскочили. Под такой тост пить стоя нельзя. Имелись нехорошие прецеденты.
Квас и впрямь оказался превосходным. В меру сладким и бодрящим, отдающий густым ароматом свежего хлеба. И к тому же холодный, что в натопленной комнате было в самый раз. Сыщики чувствовали, что у них уже рубашки начинают прилипать к телу.
— Бесподобно, — признал Пётр, пристрастившийся к квасу с момента попадания в восемнадцатый век. В его будущем такой уже не делали.