Шалтай-Болтай в Окленде (сборник) - стр. 59

Ближе к вечеру, когда солнце уже не так жарило, Эл Миллер вынес галлоновую бутылку политуры и принялся полировать «Олдсмобиль» 1954 года, который он взял у оптового торговца. В ожидании, пока политура высохнет, он включил воду, взял шланг и стал мыть другие свои машины; он переводил шланг то туда, то сюда. Свет в это время дня был особенно ярким, и ему пришлось надеть темные очки. Из-за слепящего света он стоял спиной к улице и тротуару.

Двинувшись к задней части одной из машин, он повернулся и заметил, что к нему направляется какая-то женщина, которая, незамеченная им, уже проникла на его участок. Очень быстро шагая, она приближалась к нему по прямой линии. Она наступала на него, а он стоял с брызжущим шлангом в руках и щурился, пытаясь распознать, кто это такая, если он вообще ее знал. Часто вот таким образом приходили женщины, которые хотели, чтобы им изменили показания счетчика платного времени парковки, – с такой же быстротой и целеустремленностью.

Женщина, дебелая, средних лет, начала вдруг вопить на него высоким голосом:

– Ах ты, ужасная личность, все стоишь здесь! Ничего не делаешь, как всегда!

Она повторила эти же слова несколько раз, по-разному их перетасовывая; он смотрел на нее с открытым ртом, совершенно ошарашенный.

Это, теперь он видел, была Лидия Фергессон.

– Просто стоишь здесь, и все! – кричала она, ее лицо удлинялось, вытягивалось, как бы перестраиваясь изнутри. – Никогда ничего не делаешь в обширном мире, кроме как для себя, ты, эгоистичный, отвратительный тип!

– Что? – сказал он, двинувшись, чтобы закрыть воду.

Лидия указала на мастерскую.

– Его там нет, – сказал Эл. – Целый день не было. Я заглядывал около двух.

Рот у нее раскрылся, и она сказала:

– Он лежал там больной.

О господи, подумал Эл. Вот те на.

– Больной чем? – спросил он. – Может, скажете? – У него самого повысился голос, сделавшись почти таким же пронзительным, как у нее. – Ты, чужестранка истеричная, дура повернутая! – заорал он на нее, стоя так близко, что различал каждую пору на ее коже, каждую складку и морщинку, каждый волосок. Она попятилась, выказывая страх. – Убирайся отсюда! – орал он. – Убирайся с моей стоянки! – Когда она стала отступать, он побежал за ней. – Что с ним случилось? – крикнул он, бросая шланг и хватая ее за рукав. – Говори!

– У него был приступ, – сказала она.

– Где он сейчас?

– Дома. – Голос у нее стал тише, в нем больше не было обвинительных ноток. – Один хороший клиент, у которого есть привязанность к нему и забота, случайно приехал и нашел его сидящим в офисе; он даже не мог позвонить. И он отвез его к доктору, который сделал ему рентген и перевязку.