Шаг на пути к небу. Роман - стр. 24

Он присел на нары рядом со столом.

– На всех вина лежит за смерть царёву, – продолжил священник.

– Но благ и милостив Господь. И будет ещё реять над Россией триколор, и взойдёт на престол империи монарх, и помажет его Господь на царство. Не знаю, сколь годов для ентого понадобиться, может пятьдесят, может сто, а может и по более. И если за эту веру мне придётся в карцере помереть, я на это согласный.

Водянский перекрестился.

– Дай-то Бог.

Антип обвёл слушающих взглядом, все обступили стол.

– Ни дай Бог, какая-нибудь сука, стуканёт на батюшку, на перо посажу, без лишних разговоров, политические, вас касается.

– Да не стращай ты их, Антип Поликарпович, на всё воля Божья.

– Ну, ты отец Вячеслав даёшь, хорошо тебе, у тебя на всё воля Божья. И сколько ж тебе за твои проповеди наболтали?

– Да, самую малость, – усмехнувшись, ответил батюшка.

– Десять лет, с учётом рецидива.

– Так ты у нас ещё и не первоход.

– Выходит так.

– Ну, Бог даст, уживёмся.

Казначей поднялся из-за стола.

– Благослови, батюшка.

Он сложил руки для благословения и наклонил голову. Священник встал.

– Во имя Отца и Сына и Святаго Духа, аминь. Он перекрестил его.

– И меня благослови, батюшка, – прошепелявил Беззубый.

– Во имя Отца и Сына и Свягаго Духа, аминь.

– И меня.

Водянский тоже подошёл к нему. Постепенно, за благословением выстроилась большая очередь.

В барак вошёл начальник лагеря Глушко, с двумя солдатами.

– Ну, я так и думал, – усмехнулся он.

– Как же вы меня достали, со своей религией, безмозглые фанатики. Взять его, и в карцер, – приказал он солдатам, не раздумывая.

Те быстро схватили отца Вячеслава и вывели вон.

– Ну – ну, – опять усмехнулся Глушко.

– Рабы Божьи? Я вам устрою рабов Божьих.

Презрительно плюнув, он вышел вслед за своими солдатами.

– Вот же тварь, опять началось, и этого заморит, падла, – зашепелявил Беззубый.

– Нужно что-то делать, Антип Поликарпович, – подошёл к нему полковник.

– Как пить дать, убьет он его. Нельзя этого допустить, нужно что-то делать.

– Ша фраера, слухай сюда, – поднял руку Казначей.

– Батюшка правильно говорит, с нашего молчаливого согласия, краснопёрые над Россией глумятся, царя нашего убили, священников наших убивают, да церкви рушат. Сколько ж можно-то?

– А что мы можем, Антип Поликарпыч? – перебил его зек, со шрамом на лице.

– Ты полковник тоже заладил, делать, делать, а что делать то?

– Кое-что можем. Он вон, на смерть верную идет, улыбаясь, а нам, слабо? Короче так, фраера, объявляем всем бараком голодовку, пока батюшку не вернут. Ни дай Бог увижу, что кто-то по углам шкерится и жрёт, заставлю руку свою сожрать.