Северный ветер. Норвежские народные сказки - стр. 13

Пошла она дальше, к троллихе пришла, работу спросила. А троллиха ей: в работничках, мол, не нуждается – иль ленивы, иль чересчур прытки, того и гляди оберут до нитки. Девчонка не отступает, настаивает, уж она, дескать, себя покажет – за что браться, пускай хозяйка ей скажет.

Ну, троллиха велела сперва воды принести в решете.

Побежала девчонка к колодцу. Только воды в решето наберёт – вода и прольётся. Пташки к ней подлетели, защебетали-запели:

Да всяких пташек она слушать не стала, глиной в них кинула.

– Сгинули б! – крикнула.

С пустым решетом притащилась. Досталось же ей от троллихи! В хлев троллиха её отправила – вычистить, коров выдоить.

Девчонка подумала, что для такой работы она слишком уж хороша, да нечего делать – пошла. За лопату взялась – не поднять. Пташки ей – про метлу напевать, а девчонка размахнулась да в них же метлой запустила. Стала коров доить. Те брыкаются, что ни надоит – враз опрокинут. И щебетуньи не унимаются:

Девчонка ну коров бить, толкать, в птиц чем ни попадя швырять! И наутёк из хлева – стойла не вычистив, коров не выдоив.

Троллиха ей выволочку и задала. А после шерсть чёрную велела отмыть добела. Ясно, осталась шерсть, как была.

Умаялась хозяйка с работницей, призвала, три ларчика перед ней выставила: выбирай, мол, за службу ларец, а службе – конец.

Тут пташки влетели. Запели:

И ну над голубым крест-накрест, крест-накрест, крест-накрест порхать.

Только девчонка птиц не послушала, за красный, огнём горящий, схватилась и домой пустилась.

За ней-то троллихе нужды не было гнаться – девчонке не пришлось прятаться.

Домой является – вот уж мать радуется, в горницу парадную дочку зазывает, красный ларец на стол выставляет: вот сейчас золото, серебро засверкает.

Крышку у ларца поднимают – а оттуда жабы да всякие гады! Дочка хозяйкина рот разинула – ой изо рта их хлынуло! Черви, жабы, погань вонючая.

Рядом с этакой не устоишь – стремглав от неё побежишь. Ну, что заслужила, то получила.

Было у женщины семеро голодных детишек, и принялась она печь им блины. Молозивом сдобрила тесто, на сковороду плюх – пыхтит блин, поднимается. А детишки гурьбой собираются. Старый отец сидит – смотрит.

– Ой, матушка, дай блина чуток! – кричит голодный роток.

– Ну дай, родимая! – кричит другой.

– Ну дай, родимая, любимая! – кричит третий.

– Ну дай, родимая, любимая, сердечная! – кричит четвёртый.

– Ну дай, родимая, любимая, сердечная, пригожая! – кричит пятый.