Северная роза - стр. 10
От этой мысли на сердце сделалось легче. Каково-то теперь Анисье, так любившей дочь? И каково будет ей глядеть с небес на мучения маленькой рабыни?
Он думал, а быстрые ноги уже донесли его знакомой тропой до частокола. Вот выломанная жердь, вот пролаз. Проскочил сам, протащил за собой девчонку. Она запуталась в полах, упала. Марко зло дернул ее за руку… Он знал, что придется ехать все время по лесам, терпеть всевозможные неудобства и трудности, но всякое неудобство сейчас казалось ему удобством. Он внушал себе ничего не бояться, настолько велико было его стремление оказаться подальше отсюда. Но ведь придется тащить за собой эту докуку… Porco Diavolo[6], не отомстит ли он сам себе, взваливши на плечи такую ношу?! Но все, дело сделано: куда ж деваться… Остается надеяться на нравы русские, говорящие: вдвоем в дороге веселее. И мысль о том, как страдает сейчас душа Анисьи, снова согрела его измученное существо.
Девчонка, покорно семенившая рядом, тихонько всхлипнула. И Марко вновь пробормотал слова, которым суждено было стать их постоянными спутниками в этом долгом, мучительно-долгом пути от Москвы до Венеции:
– Молчи, не то убью! Эй, ты… как твое имя?
– Даша. Дашенька. Я…
– Молчи, не то убью!
Это было все, что он хотел знать о ней. И – довольно, довольно слов!
Венеция, 1538 год
Глава I
Выбор великого Аретино
– Ты совершенно уверен, Пьетро, что больше не хочешь меня?
Молодая дама с распущенными черными волосами, в которых сверкали алмазные нити, медленно поднимала край своего багряного плаща – так, что открывалась прелестная ножка в кружевном, туго натянутом белом чулке, обутая в бархатную алую туфельку. Спереди у туфельки был затейливый вырез, на чулке тоже был вырез, так что виднелись беленькие маленькие пальчики. Ногти были покрыты кармином, и когда пальчики шевелились, они напоминали каких-то необычайных красноголовых насекомых или тычинки росянки – того самого цветка, который пожирает мушку, неосторожно забравшуюся в его чашечку. А впрочем, в шевелении этих хорошеньких пальчиков было что-то весьма волнующее, поэтому неудивительно, что мужчина, раскинувшийся в кресле напротив дамы, смотрел на ее ножку с любопытством.
Дама между тем подтянула свой багряный плащ так высоко, что над расшитой золотыми узорами подвязкой показалось тонкое белое колено и даже часть бедра, и бросила выжидательный взгляд на мужчину.
Тот расхохотался:
– О Цецилия, ты прелесть! Ты просто прелесть! Обещай, что ты научишь ее делать так же!
Дама покачала головой:
– Этому невозможно научить, Пьетро. Это или есть у женщины, или нет. Что ты будешь делать, если твоя красавица окажется не очень способной ученицей?