Сети Вероники - стр. 14
В первом же семестре выяснилось, что она обладает всеми качествами, необходимыми для того, чтобы стать хорошей медсестрой – сообразительная, память цепкая, руки ловкие, и умеет себя заставить. Так про нее мама всегда говорила:
– Алеська наша молодец, умеет себя заставить.
Алеся не видела в этом ничего особенного. Ну да, не очень-то интересно зубрить названия костей, еще и на латыни, но куда денешься, раз надо. И она зубрила, и сдавала экзамены на отлично. Не потому что хотела быть лучше всех, а потому что ей всегда было свойственно делать так, как правильно.
Она была единственная дочка, родители пенсионного возраста, поэтому после училища ее, скорее всего, распределили бы в Пинск, и хорошо – главное, не в Чернобыльскую зону. Но вышло иначе.
– …Померяй, детка, давление. Что-то голова кружится.
Алеся вздрогнула, увидев перед сестринским постом старушку в синем стеганом халате – из настоящего, не из того своего прошлого, которое сейчас вспоминала. Она не спала, но старушка подошла неслышно, как кошка. И смотрела на Алесю кошачьими круглыми глазами и с кошачьей же непреклонностью.
Можно было бы сказать старушке, что ночью надо спать, тогда и не будет голова кружиться, а давление можно и утром измерить. Но зачем? Проще сделать что просят, чем объяснять, почему это не нужно, да еще расхлебывать потом последствия, когда та пойдет жаловаться, а пойдет она обязательно.
Старушка лежала в платной палате на плановом обследовании. Давление у нее оказалось сто шестьдесят на восемьдесят. Алеся вспомнила, как Ирина Михайловна назвала его рабочим, а она сказала, что рабочим такое называть не надо.
Но и вызывать дежурного врача из-за такого давления не надо было тоже. Алеся уговорила старушку лечь, принесла ей валериану и измерила давление еще раз. Иначе как шарлатанством такие действия не назовешь, но старушке это понравилось, и она уснула, а Алеся вернулась на сестринский пост.
Лучше пустая тревога, чем настоящая, и лучше помочь валерианкой, чем серьезным усилием. Она вспомнила, как придумывала для себя что-то необыкновенное: в ее дежурство придется спасать человека, и она спасет, или придет ей в голову какое-то выдающееся решение, которого никто никогда не находил, и человек от этого выздоровеет, или еще что-нибудь подобное. Много она, когда поступала в колледж, выдумывала такого, от чего охватывал восторг, как будто с ледяной горки на санках летишь.
К окончанию учебы Алеся поняла, что ничего такого в ее жизни, скорее всего, не будет. Может, потому что она выбрала не хирургию, а терапию, то есть работу размеренную и неброскую, без эффектных свершений. Понимание этого пришло как-то незаметно, поэтому Алеся не почувствовала разочарования. И когда во время последней перед выпуском практики в Первой клинической больнице заведующий терапией сказал: «Посмотрите, как Пралеска внутривенные уколы делает, и зафиксируйте в своем сознании: вот это и называется легкая рука», – она ощутила не восторг и не замирание сердца, а лишь спокойную радость и гордость.