Серебряные письма - стр. 12
— Больше никто не хочет нас поздравить? — В голосе Ольги звучал вызов, а на губах застыла нарочито дерзкая улыбка.
Ксения, избегая смотреть в сторону Николая, смотрела на смеющуюся сестру — темные кудри, зеленые глаза, зардевшиеся щеки… И что-то в душе кротчайшей доброй Ксюты теперь кипело, ей хотелось подойти сейчас к Оленьке и оторвать ей ее прекрасную голову вместе с кудрями и опасными глупостями.
Ксения подошла к сестре вплотную — сейчас не сдержусь и… Сдержалась, конечно! Это же ее любимая Оля, Олечка!
— Поздравляю, Оля! — выдавила Ксения. — И вас, Николай! Я пройдусь, пожалуй.
Она бежала по парку, чтобы быстрее оказаться в самой тихой его, безлюдной части. Найдя где-то посреди луга кривенькую и слишком высокую скамеечку, Ксения забралась на нее и расплакалась.
«Поздравляю, Оля! Ты разбила три сердца!»
***
Но Ольга была честной девушкой — она разбила четыре сердца, включая и свое собственное. Стараясь казаться безразличной, она глядела вслед Сергею, убегающей Ксюте, смотрела на маму, у которой почему-то в глазах застыли слезы, на улыбающееся лицо Коли и понимала, что все не так, как должно быть, а глупо, нелепо и… необратимо.
На столе стояли нетронутые пироги, травяной чай остыл в чашках, небо нахмурилось, и только отец, кажется, так ничего и не понял — пропал в тревожных газетных новостях, с каждой полосы кричавших о том, что мир рушится и что скоро ваши пироги-чашки-милые глупости полетят в тартарары и ничего не вернется.
— Саша, да что ты все с этой газетой! — в сердцах воскликнула Софья Петровна. — У тебя вон дочь вышла замуж.
Александр Михайлович поднял голову:
— Так это же хорошо, даже замечательно! Молодые люди, я вас поздравляю! А что это у вас у всех такой похоронный вид?!
Ольга пожала плечами: а и впрямь! Одни разбежались, у других вид, как у покойников перед отпеванием!
Александр Михайлович повернулся к новоявленному зятю, о котором знал только, что он «славный молодой человек радикальных политических взглядов», и спросил Николая о том, что нынешним летом волновало его более всего:
— А что, Николай, как по-вашему, революция будет?
— Обязательно, — уверенно ответил Николай.
У Ольги вдруг защемило сердце от предчувствия скорой беды.
Вечер оказался скомкан, праздника не получилось. Отец разговаривал с Николаем на политические темы, мама ушла в дом и закрылась у себя, обижаясь на старшую дочь, а Ксюта долго не возвращалась с прогулки.
Ксюта вернулась уже поздно вечером, когда стало темнеть. Она вошла на веранду, выпила остывший чай из чашки, стараясь не смотреть на Ольгу. Та, однако, заметила, что глаза у сестры странно припухшие, как от долгих горьких слез.