Сердце под подозрением - стр. 24
Из дремы его вывела внезапная мысль, будто дятел сел на голову и стукнул клювом. На память пришел кожаный с деревянными подлокотниками диванчик в кабинете Сысоева. Сейф довольно-таки простой, единственная сложность с ним в том, что его скрывала картина за рабочим креслом. Преступник не мог долго возиться с сейфом, а с подлокотника практически стерта вся пыль. Причем руками подлокотник трогали по всей длине. Как будто подлокотник от дивана отжимали. И ковер на полу сдвинут, причем давили на угол, который находился под диваном. Возможно, давил человек, стоявший перед диваном на коленях, отжимая подлокотник…
Может, и права была Парфентьева. Действительно, зачем преступнику наблюдать за дверью через камеру, если он мог просто находиться в гостиной? Сидеть на диване и наблюдать за дверью через зеркало. А преступник находился в кабинете, и на диване он там не просто сидел. Возможно, он что-то искал.
В этот момент сработал звонок в прихожей. За калиткой стояла молодая симпатичная женщина в пилотке и форменном платье. Смотрелась Парфентьева великолепно, как будто спустилась на грешную землю с обложки ведомственного журнала. Изящная кожаная папка под мышкой гармонировала с ее официальной напыщенностью. На обочине стояла бордовая «Мазда» одной примерно свежести с хозяйкой, в таком же прекрасном состоянии, но уже как минимум не юная.
Холмский открыл калитку и молча приложил руку к груди. Слов нет, но эмоции захлестывают.
– Во-первых, здравствуйте! – уколола его Парфентьева.
– У меня такое чувство, что мы сегодня виделись.
– Вчера.
– Утром я ждал вызова на допрос. Не дождался. Но такое ощущение, что весь день отвечал на ваши вопросы… Но вы, конечно же, справились без меня.
– Не совсем, – поморщилась Парфентьева.
– Преступников установили, но не задержали.
– Так и будем на пороге разговаривать?.. Могу выписать повестку… На сегодня.
Холмский провел гостью в дом.
За порядком в доме следила жена. Следила с фотографий, они здесь на каждом шагу. И со всех фотографий Рита улыбается где-то весело, где-то грустно. Это ее дом, она полная здесь хозяйка, он всего лишь поддерживает чистоту. И живет здесь, совершенно не желая ничего для себя менять.
В гостиной тихонько работал телевизор, на столе почти пустой графинчик. Пельмени остыли, смотрелись уже далеко не так аппетитно.
– Выпиваете? – вроде как строго и укоризненно спросила Парфентьева.
Она смотрела на фотографию Риты, стоявшую в рамке на телевизоре. Профессиональное фото, в Черногории отдыхали, берег моря, закат, Рита такая счастливая, раскрепощенная. Холмский любил эту фотографию, на этом берегу Рита его и ждет, когда-нибудь он присоединится к ней, и они снова будут вместе.