Сердце под подозрением - стр. 26
– И что, можете остановиться? – не поверила Парфентьева.
– Как раз собирался закругляться, думал, приму пятьдесят капель, и все, а тут вы вдвоем.
– Кто – «мы вдвоем»? – Парфентьева глянула на Риту, смотрящую на нее со стены.
– Вы и одна очень интересная мысль. Боюсь, что преступник что-то потерял. Возможно, что-то у него выпало и завалилось за боковину дивана, на котором он сидел, пока его приятель вскрывал сейф… Или он просто неудачно присел отдохнуть.
– А если правда что-то потерял? – вскинулась Парфентьева.
Она правильно все поняла и с силой вставила пальцы в щель между сиденьем кресла и его боковиной. В щель, куда постоянно что-то выпадает.
– Надеюсь.
– Ну так надо ехать!
Парфентьева хотела подняться, но не смогла вытащить пальцы.
– Эй! – разволновалась она.
Снова попыталась вытащить пальцы, но лишь скривилась от боли.
– Поверить не могу! Сегодня на смене был примерно такой же случай! – Холмский сделал страшные глаза и придал голосу зловещий тон.
И это подействовало, Парфентьева смотрела на него так, как будто он собирался вынести ей смертный приговор.
– Ничего не смогли сделать! Пришлось ампутировать руку!.. Я сейчас!
Холмский стремительно вышел, не позволив женщине выразить сомнение и этим успокоить себя. Вернулся он с маленьким топориком в руке.
– Вы это серьезно? – побледнела Парфентьева.
– Поверьте, будет не больно!
Холмский вставил угол бойка в расщелину между вертикальной и горизонтальными плоскостями, расширил зазор, и женщина смогла высвободить пальцы.
– Говорю же, будет не больно! – улыбнулся он.
Парфентьева ничего не сказала, но глянула на него как на законченного психа, от которого лучше держаться подальше.
– Ну так что, едем на Герцена? – спросил он.
– Может, я лучше без вас?
– Сами поищете?
– Поехали!
…Дверь открыла незнакомая женщина примерно одного возраста с хозяйкой квартиры. На лбу траурная лента, осоловевшие глаза, запах свежего перегара. Но эта хотя бы держалась на ногах, а Сысоева даже не смогла подняться со стула на кухне. Несчастная женщина, еще сегодня утром слегка уставшая, но довольная жизнью возвращалась из Геленджика, и вдруг такое – ни мужа, ни денег. Да и черт с ними, с деньгами… Холмский с сочувствием глянул на Ольгу Игоревну.
Топорик к собой он брать не стал и, как оказалось, зря. В зазор между сиденьем и боковиной действительно что-то завалилось, подруга Сысоевой предложила кухонный нож, поскольку ничего другого найти не смогла. Нож погнулся, пришлось лезть в шкаф, где находился более серьезный инструмент.
Гвоздодер подошел на все сто, Холмский увеличил зазор и вытащил распечатанную на принтере фотокарточку актера Тома Харди. Небольшого формата, примерно три на четыре сантиметра, как раз, чтобы вставить в удостоверение сотрудника полиции. Актер он известный, топовый, но ладно бы открытка, а этот снимок распечатали на обыкновенном фотопринтере.