Сердца трёх - стр. 11
– Что, неужели поверили? – сквозь смех говорит Ник. – Правда решили, будто я искусство считаю старой рухлядью?
– Вы… вы… – я пыжусь, а слова опять в горле застряли.
– Ну ладно вам, миледи. Расслабьтесь. У вас очень интересная работа. Расскажите что-нибудь.
Я сначала хочу послать его подальше. Вот прям подмывает. Но, глянув в светло-голубые, с задорными искорками глаза напротив, начинаю говорить. рассказываю, как недавно мне принесли икону начала XIX века. В серебряном окладе. Я аккуратно его сняла, а дальше случилось страшное: доска, на которой было изображение Спаса Нерукотворного, буквально разделилась пополам. Когда я её перевернула, ахнула: все дерево оказалось изъедено червями и превратилось в труху.
– И что же вы сделали? Выбросили? – спрашивает Ник.
«Я бы тебя с удовольствием выбросила, гнусный тип!» – думаю, глядя на ровно подстриженный затылок и смуглую, ровно загоревшую кожу шеи.
– У меня нет привычки выбрасывать чужое достояние, – отвечаю строго. – В каком бы ни было состоянии произведение искусства, задача реставратора – постараться спасти его любыми доступными способами.
– А не проще новое нарисовать?
– Так сказать, всё равно что предложить матери, потерявшей ребенка из-за болезни, родить себе нового! – отвечаю с вызовом.
Ник молчит некоторое время, затем отвечает:
– Хорошо, признаюсь, был не прав. Так что вы смогли сделать?
Продолжаю рассказ. Сначала зафиксировала красочную основу, затем вычистила всю труху. После стала укреплять остатки древесины, чтобы предотвратить дальнейшее разрушение. Потом…
– О, я так и думал, – прерывает меня Ник. – Слышите?
Прислушиваюсь. Ничего особенного. И тут мне прямо на нос: кап! Здоровенная такая капля. Спешно вытираю лицо: вдруг это не вода, а птичка? Представляю, как сейчас спутник мой ржать примется.
– Дождь пошёл, – задумчиво говорит Ник. – Так и думал. Надеюсь, слишком долго не продлится.
– А слишком – это сколько? Пару дней?
– Здесь, в тропиках, дожди могут идти несколько недель без перерыва, – говорит мужчина, и мне становится ещё холоднее. Я сажусь рядом с костром.
– Что же мы будем делать? Ветки-то вокруг мокрые станут, мы замёрзнем, – рассуждаю вслух.
– Ничего. Здесь температура ниже плюс 26-27 не опускается круглый год. Даже зимой. А дровишек я припас там, внизу, у выхода.
– Вы молодец, – говорю Нику комплимент, хотя он и грубиян бестактный. Прервал мою лебединую песнь о том, как я с той иконой возилась несколько дней без перерывов на обед. Не потому, что денег решила заработать. Меня увлекла идея спасти этот образ.
– Интересно, что стало с другими пассажирами «Изабеллы»? – вдруг произносит вслух Ник, и в этот самый момент сверху сверкает яркая молния, и буквально пару секунд спустя раздается страшный грохот. От неожиданности я сжимаюсь в маленький комочек и закрываю уши руками. Мне кажется, будто сейчас барабанные перепонки лопнут.