Сердца трёх - стр. 13
Когда пришла в себя, поняла, что я совершила большую дурость. Надо ж такому было случиться! Позволила малознакомому мужчине сделать себе куни! Да ещё кончила, как озабоченная нимфоманка! Мне становится стыдно. Едва прихожу в себя, как натягиваю трусики (когда Ник только успел их с меня снять?!), шорты и тут же отодвигаюсь, гордо встряхнув головой.
– Миледи, с вами всё хорошо? – спрашивает Ник с фирменной улыбкой. А губы-то влажные, они только что были у меня там… Ох, как же сладко… Блин, опять завожусь.
– Со мной всё в полном порядке, – отвечаю строго. Да, я хотя и маленькая, но гордая и независимая женщина. Пусть не мнит о себе слишком много!
– Да я вижу, насколько, – замечает шутливо Ник. Наливает воды из половинки кокоса, умывает лицо. Но делает это не брезгливо, а наоборот. Словно наслаждается моим ароматом, который ещё остался на его коже. Я жутко стесняюсь этого, отвожу глаза. И, к чести моего внезапного любовника, он ни слова не говорит о том, что ему бы тоже хорошо получить свой кусочек тортика.
Наоборот. Умывшись, Ник становится серьезным и говорит:
– Думаю, остальные пассажиры погибли. Удар цунами был очень сильный. Каким-то чудом выжили только мы вдвоем.
Я смотрю на мужчину широко раскрытыми глазами. Романтическо-сексуальная пелена улетучивается. Почему я раньше так не думала? У меня вообще с момента, как пришла в себя на пляже, не было ни единой мысли об остальных участниках вечеринки и экипаже «Изабеллы»! «Это мозг постарался заблокировать грустные воспоминания, – думаю, стараясь изобрести себе оправдание. Получается не слишком гладко. – А как же Надя?! С ней что случилось?!»
Стоит мне вспомнить о подруге, как я вдруг начинаю плакать. Закрываю руками лицо и рыдаю, сотрясаясь всем телом. Страх, боль от потери, ужас пережитого, – всё это вылезает теперь из меня с потоками слёз. Ник, к его чести замечаю, не лезет с утешениями. Он понимает: мне нужно выплакаться, чтобы стало легче. И я реву, не стесняясь присутствия чужого мужчины. Становится безумно жалко Надю, мою единственную подругу, с которой мы вместе с университета.
Но плакать слишком долго я не могу. Во мне накопилась большая физическая и моральная усталость. Да ещё желудок сводит от голода. Я не ела ничего уже почти сутки, это сказывается. Мои страдания прерывает Ник. Он подносит сложенный лодочкой большой пальмовый лист, внутри которого вода.
– Пейте, миледи, полегче станет, – говорит и протягивает импровизированную посуду.
Я жадно приникаю к листу и глотаю воду. Она прохладная, пресная. «Дождевая», – догадываюсь сразу. Жидкость проникает в мой организм, на некоторое время притупляя голод и успокаивая нервы.