Семья Рин - стр. 5
Такое понимание единения с моими родными однажды снизошло на меня в кинотеатре, где мы сидели все вместе в одном ряду и смотрели картину с печальным концом.
Мать, сестры и я дружно заливаемся слезами. Александр и отец насмешливо посматривают на нас.
– Вот дурочки – плачут! Смотрите на них! Скоро все платки прорвутся! – шепотом по-русски издевается над нами Александр.
Тема платков действительно назрела. Лидия громко сморкается. Я тоже громко шмыгаю носом.
Отец, сидящий в конце ряда, достает платок из кармана и передает нам его через Александра, бормоча что-то про необходимость «предотвращения всемирного потопа».
После киносеанса мы возвращаемся целой процессией домой по ночной улице. Мать и Анна впереди. За ними бредем я и Лидия, в лицах изображая героев только что просмотренной картины. За нами – брат. Отец медленно едет за нами в автомобиле.
– Ах сэр! вы разбили мне сердце! мне жизнь не дорога без вас! – страстно восклицаю я, прижимая руки к груди.
– Нет! было вот так: «Ах, сэр! я погибну от любви к вам!» – поправляет меня Лидия.
Впереди мать рассуждает с Анной тоже на тему любви, но немного в другом ключе.
– Да… Настоящие мужчины умеют сильно любить… Как же я мечтаю, чтобы вы, мои девочки, встретили таких!.. Но – увы! Такие мужчины редки… Пример с вашим отцом показывает, что… К сожалению, это… Хотя тебе рано об этом знать… – Мать вздыхает, и, оборачиваясь, зовет: – Ирина, Анна! Где вы там! Почему вы так отстали?
– Я не Анна, мам, – насмешливо откликается Лидия, и все дети хихикают.
– Ох, прости господи!.. – сокрушенно говорит мать.
Александр задерживается у лотка и покупает китайские сладости на деньги, которые дал ему отец. Он догоняет меня и Лидию.
– Мадемуазель! силь ву пле! – галантно говорит он, вручая каждой из нас по пригоршне.
– Мерси, – жеманно благодарит Лидия, и я вслед за сестрой, старательно подражая ей, с той же интонацией тяну «мерси». Но Александр уже не слышит меня – он бросается догонять мать и Анну и тоже одаривает их липучками, приговаривая: «Мадам, мадемуазель, силь ву пле!»
Иногда мать устраивала в квартире масштабную генеральную уборку – это было очень увлекательно. На свет божий вытаскивались все вещи, которые валялись забытые в дальних углах, и, пока их чистили, мать вспоминала и рассказывала нам истории о том, откуда они взялись.
В такие дни мать нанимала двух-трех работниц-китаянок, а мы, дети, помогали им таскать кипяток в ведрах, или сортировали белье и одежду, или сами стирали, или протирали то, что требует особенно деликатного обращения. В те моменты казалось, что весь мир сосредоточен вокруг семьи Коул.