Размер шрифта
-
+

Семья Рин - стр. 24

Меня удивляет, что ее настроение так резко изменилось. Я совершенно не понимаю, о каком празднике она говорит.

– Праздник? О чем ты, мама?

Мать, больше не замечая меня, хлопает в ладоши и командует:

– Побыстрее, девочки, Александр, поторопитесь! Сегодня у Ирины совершеннолетие!.. Приготовьте все как следует! Все-таки у нас приличный дом… Мы все должны сделать, как положено… Быстрее, быстрее, ну же!..

Я с изумлением вижу, как у матери, брата и сестер в руках возникают какие-то предметы, похожие на подарки ко дню рождения, – торт, свечи, какие-то красивые коробки. Они деловито начинают раскладывать эти вещи на видных местах. Они совсем не обращают внимания на меня, как бы кружатся вокруг меня в странном безумном хороводе. Осознавая, что происходит что-то ненормальное, я прихожу в ужас, пытаюсь их остановить, пытаюсь обратиться к каждому с просьбой перестать меня пугать, но голос мне не подчиняется. Мое горло сковали спазмы рыданий.

– Дети, нам пора идти, – говорит мать тем же странным отчужденным тоном. – Ирина теперь обойдется без нас…

Мать, брат и сестры плавно обходят меня и вереницей, не оглядываясь, покидают квартиру. Я, задыхаясь от слез, мечусь, пытаясь их остановить – и просыпаюсь, частично успевая услышать саму себя, когда, плача во сне, по-русски и по-английски умоляю своих родных остаться:

– Мама!.. Мамочка!.. Не надо!.. Пожалуйста, не надо… Куда же вы?..

В пустой квартире темно. Я села на узлах и стала вытирать ладонями мокрые глаза. Я не знала, что делать дальше. Я боялась заснуть, потому что боялась нового кошмара, и мне так же страшно было бодрствовать, потому что реальность – это кошмар наяву. Я казалась себе самым жалким и нелепым человеком на земле. Разве не нелепо было с моей стороны не успеть вовремя подняться на борт «Розалинды»? Мне хотелось исчезнуть, умереть. Мне было холодно и страшно.

Через некоторое время я кое-как стряхнула с себя оцепенелую обреченность, включила свет и принялась проверять, что находится в тюках, которые я притащила с пристани. Там обнаружилось немного булочек и фруктов, при виде которых я вспомнила, что страшно голодна. Еда немного приободрила меня. Я начала отбирать из вещей те, которые должны пригодиться мне в первое время, и строить планы, как жить в мире, где для меня нет места.

В юности многие беды кажутся преодолимыми. На следующее утро я начала искать способы выжить – до тех пор пока мои родные не вернутся и не заберут меня. Я не сомневалась, что нужно лишь недолго продержаться – и все будет как прежде.

Я привела себя в порядок, насколько это было возможно в моих жалких условиях, и стала обходить наших русских знакомых с просьбой если не приютить, то хоть чем-нибудь помочь мне. У меня было три адреса, куда я могла обратиться: одной богомольной русской старушки, с которой дружила мать, семьи конторщика, которому мать однажды помогла собрать деньги на лечение ребенка, и своей школьной подруги.

Страница 24