Секретный архив майора Пронина - стр. 24
Двое экскурсантов участвовали в параде военнопленных по Москве в 1944 году. Любопытно! Вот они, извивы судьбы. Крупных коллекционеров, по мнению Кирия и его ребят, среди них было всего лишь трое. Да и то один больше интересовался всякими реликвиями и древними иконами. И лишь двое собирали живопись. Один из них продолжал семейную традицию. Крупным коллекционером был его отец, инженер на заводе Мессершмидта, человек не бедный. Сынок служил на почте, чиновником средней руки, доходы не позволяли ему развернуться. Но он время от времени покупал (и еще реже – продавал) картины. Видимо, пускал в дело отцовское наследство. Второй был состоятельнее. Игрок на бирже, совладелец футбольного клуба, акционер различных фирм. Состояние – около трех миллионов марок. Фамилия самая обыкновенная – Шмидт. Самое логичное – взять на заметку именно его. Заказчик похищения картины? Не исключено. Кто там еще? Депутат бундестага, бывший соратник Аденауэра, без пяти минут министр торговли. Выступал за сотрудничество с Советским Союзом и за компромисс по вопросам, связанным с ГДР. Хороший человек, наверное. Но и с такими ухо держать надо востро. Вот с этими тремя и нужно познакомиться в первую очередь. Вот тут-то и придется вспомнить свое берлинское произношение…
Ранним утром Пронин познакомился с заместителем директором музея, который отвечал за контакты с немцами. Валерий Николаевич Мочульский – слегка поседевший брюнет, элегантный – производил впечатление истинного рыцаря культуры. Он был влюблён в свой музей. Особенно – в его основную экспозицию. А выставки не жаловал.
– Вы знаете, эта выставка, конечно, привлекает интерес. Но она не вписывается в нашу концепцию, в образ музея. Наш конек – западная живопись, особенно импрессионисты. И, конечно, античное искусство. Наш посетитель окунается в этот мир еще в гардеробе – этому способствует архитектура Клейна. Вы согласны, Иван Николаевич?
– Я всегда любил ваш музей. В первый раз мне довелось выполнять задание Дзержинского в Москве в 1919 году. Я тогда только второй год служил в ЧК. Пришлось тогда пострелять, а еще больше – побегать за белогвардейскими агентами.
Мочульский посмотрел на Пронина с испугом: 19‑й год, Дзержинский – всё это казалось далеким и суровым прошлым. Как же хорошо сохранился этот генерал. Но чего от него ожидать – неужели жестких методов в стиле Гражданской войны?
– Нам сегодня придется поработать вместе, – сказал Пронин. – Будем принимать немецких гостей. Вы ведь собирались их приветствовать?
– Да, это официальная делегация, нас заранее предупредили из министерства культуры.