Секретный архив майора Пронина - стр. 26
Пока экскурсовод издалека рассказывал немцам о музее, о выставке, о художниках, Пронин ловко наладил контакт с будущим министром. Они обменялись визитными карточками и шутками. Лед растаял.
– Впервые в Москве?
– Нет, бывал в составе делегации два года назад, еще во времена господина Хрущева.
– При Хрущеве было труднее заниматься делами. Сейчас на первом месте у нас экономика.
– Правда, у нас есть камень преткновения – ГДР.
– А вы признайте её. Всё равно эту крепость социализма мы не сдадим, тут уж не сомневайтесь. А торговать нам надо.
Франц широко улыбнулся – как истинный политик:
– Согласен, господин Пронин. Если бы всё зависело от меня… И от нашей социалистической партии. К сожалению, в Бонне всё ещё важную роль играют христианские демократы, эти ханжи, давно продавшиеся крупным корпорациям. Их представители есть и здесь, на выставке.
– Но мы-то с вами обязательно найдем общий язык.
Обедали они втроем – с Францем и его приятелем Йозефом, лидером социалистической партии Баварии.
– Давайте выпьем за дружбу и мир между нашими народами, несмотря на политические разногласия! – провозгласил Франц.
– И за торговлю, без которой дружба в политике теряем смысл и быстро исчезает! – добавил Пронин. И, выпив, спросил:
– А, кстати, как вам выставка?
– Выставка высокого класса. Но от России в плане искусства мы ждем чего-то другого. Более самобытного. Здесь в основном западные мастера, их и у нас много, – рассуждал Франц. – А нам интересна русская иконопись. Интересен советский авангард двадцатых годов. За ним сейчас в Европе большая охота. Да и современная советская живопись, графика, скульптура. Или хотя бы старые русские мастера – как в Третьяковке. А тут большие мастера, есть раритеты. У ваших аристократов и купцов имелся вкус, они умели выбирать стоящие работы. Рубенс – это, конечно, наша немецкая душа. Приятно было увидеть его в Москве. В таких количествах. И работы высокого уровня. Вы понимаете меня?
– Понимаю, Франц, и даже готов организовать выставку советского авангарда в Берлине. Думаю, мадам Антонова нам в этом поможет.
У немца азартно загорелись глаза:
– Надеюсь, это не просто слова?
– У нас слова с делом не расходятся. Сейчас для такой выставки нет никаких идеологических препятствий. А остальное – в наших силах. И Антонова всё сделает на высочайшем уровне.
За соседним столиком в одиночестве обедал господин Шмидт – тот самый коллекционер живописи. Пронин, конечно, познакомился и с ним. Худощавый блондин в очках, он выглядел моложе своих лет. Но на Пронина смотрел несколько испуганно. Боялся представителей Внешторга? Или понял, что перед ним контрразведчик? Или вообще в каждом русском видел контрразведчика и опасался их? К каждому из немцев Пронин приставил человека. Они должны были аккуратно следить за каждым их движением. Каждому из немцев поставили прослушку в гостиничном номере. Отчета о Шмидте он ждал с особым нетерпением. Было что-то подозрительное во взгляде и движениях этого человека.