Счастливая семья - стр. 12
На дворе играли некоторые из тех самых детей, которые прыгали и танцевали вокруг елки на Рождестве. Один из самых маленьких подбежал и сорвал золотую звезду.
– Посмотрите-ка, что на этой старой, противной елке сидит! – сказал малютка и зашагал со звездою в руках по сухим веткам, которые ломались под его ногами.
Елка взглянула на роскошно цветущий сад и оглянулась на себя самое. О, как желала бы она очутиться снова в темном углу на чердаке. Она вспомнила свою цветущую юность в лесу, вспомнила веселый рождественский вечер…
– Все прошло, все миновало! – воскликнуло умирающее дерево. – Зачем я не радовалась, когда могла, а теперь всему конец.
Пришел дворник и разрубил елку на мелкие куски. Ярко запылала связка еловых поленьев под пивным котлом. Глубоко вздыхало искалеченное дерево, и каждый вздох был похож на выстрел. Прибежали игравшие на дворе дети, уселись против огня и при каждом треске вскрикивали: «Паф! Паф!» А дерево, испуская глубокие вздохи, вспоминало солнечные дни в лесу, морозные ночи с чудным звездным небом, рождественский вечер и сказку, единственную, которую оно слышало в жизни.
Елка сгорела, а дети побежали в сад, и самый маленький нацепил себе на грудь звезду, которая была на елке в счастливейший день ее жизни. Прошел этот день, и елке настал конец и рассказу нашему тоже. Так всегда бывает в мире.
Снежный болван
– Холод сегодня пронизывает насквозь, – говорил снежный болван, – а ветер скрепляет мои члены и вливает в них новую жизнь. Только зачем этот шар торчит там на небе? – он подразумевал солнце, которое клонилось к закату. – Из-за него я и не подумаю беспокоиться. Все мои кусочки крепко сплочены.
У него, вместо глаз, как раз и были кусочки черепицы, а вместо зубов – обломки грабель. Родился он при веселых возгласах шалунов, в то время когда мимо пролетали санки с бубенчиками.
Солнце село, и взошла луна, большая, круглая, ярко сияющая на темно-синем небе.
– Теперь оно появилось с другой стороны, – сказал снежный болван, принимая луну за солнце. – Виси себе там и свети, а я буду собой любоваться. Если б я только знал, как сойти с места. Уж очень хочется мне подвигаться, поскользить по льду, как мальчики. Но я не знаю, как это делается.
– Вон! Вон! – залаял старый пес, который охрип и не мог выговорить: вау, вау! Он охрип, когда еще был комнатной собачкой и лежал у печи. – Солнце тебя научит бегать. Я это видел на предшественниках твоих прошлую зиму и позапрошлую. Солнце их всех согнало.
– Я тебя не понимаю, товарищ! – продолжал снежный болван. – То, что там висит, – он разумел луну – научит меня бегать? Да оно само от меня убежало и появилось с другой стороны.