Сандалики - стр. 17
Юноша в отражении приподнялся и, кажется, хотел начать беседу, но Лёля наконец скинула оцепенение и, вскочив на ноги, выбежала из комнаты.
Маша едва успела отпрянуть в сторону, как Лёля пронеслась мимо неё, утробно, как паровоз, гудя, выскочила в ярко освещённую кухню и кинулась к крану. Набрав в ладони холодную воду, плеснула на лицо, но вытирать не стала, замерла над раковиной, ощущая, как бодрящие капли скользят по лицу и срываются с подбородка.
Присев на край стола, Маша подозрительно сощурилась:
– Кого ты там увидела? Дьявола, что ли?
Лёля отдышалась, растёрла воду по лицу и, не поворачиваясь, впервые достоверно соврала:
– Никого, просто я жуткая трусиха.
Больше всего в тот момент Лёля боялась, что сходит с ума, и подруга это поймёт. Поймёт и не захочет общаться с ненормальной соседкой.
После гадания любовь Маши к Герману распустилась пышным цветом, но всё так же тайно для самого виновника произошедшего, а Лёля в очередной раз удостоверилась, что в зеркало лучше не заглядывать.
После работы Лёля вновь пыталась дозвониться Герману, но телефон неприветливо отвечал прерывистыми гудками, обозначая занятость номера. В душе поселилось смутное беспокойство, а ощущение потерянности усилилось, едва Лёля вышла на улицу. В толпе она всегда чувствовала себя ещё более одинокой.
Включив музыку в телефоне, она вставила наушники и натянула пушистую шапку. Мыслями завладели воспоминания, обрывочные, бессюжетные, словно кто-то перемешивал в её голове осколки прошлого, подсовывая самые яркие, но не самые приятные. Незаметно для себя Лёля вновь вышла к железнодорожным путям и какое-то время брела вдоль них, пока не почувствовала, что ноги вязнут в грязи, а ветер совсем не дружелюбно пробирается за воротник пальто.
Пришлось завершать прогулку, грозящую закончиться простудой, и топать по направлению к дому. В ушах звучал бодрый весёлый голос одного из солистов корейской группы, контрастируя с мрачными мыслями и усугубляя печаль.
Открыв входную дверь, Лёля поняла, что забыла выключить свет на кухне, когда собиралась на работу рано утром. Рассеянные отблески разбавляли мрак наступившей ночи. Лёля стянула мокрые сапоги и принялась расстёгивать пальто. Мельком глянула в зеркало напротив входа и оцепенела. Силуэт в отражении принадлежал не ей, а мужчине. Невысокому, но плечистому. Детали внешности скрывались в темноте, но и абриса фигуры в зеркале оказалось достаточно, чтобы понять: «чертовы сандалики» вернулись.
Лёля кинулась к выключателю. Никак не могла нащупать клавишу дрожащими пальцами и заколотила по стене кулаком. Помещение озарилось жёлтым светом, разгоняя призрачные видения вслед за поверженным мраком.