Сакральные символы Ведической Руси - стр. 21
Практически распространение орнаментов андроновского круга является одним из важнейших указателей путей продвижения земледельческо-скотоводческих племен Восточной Европы в эпоху бронзы и раннего железа. Так М. Н. Погребова отмечает, что белоинкрустированная керамика, на разительное сходство которой с нарезным орнаментом андроновской культуры неоднократно обращали внимание исследователи, появляется в Восточном Закавказье во второй половине 2 тысячелетия до н.э. «в сложившемся виде с очень богатыми и разнообразными мотивами. Она считает, что в сложении собственно иранской материальной культуры пришельцы из степей и лесостепей Восточной Европы играли, видимо, значительную роль, о чем свидетельствуют археологические памятники начала 1 тысячелетия до н. э. и, в частности, керамика из Ирана, обнаруживающая андроновское влияние, украшенная треугольниками и меандрами, причем меандр-ведущий орнаментальный мотив (табл. 2, 3).
Аналогичную картину можно проследить и в орнаментике Средней Азии конца 2 – начала 1 тысячелетия до н. э. М. А. Итина, на основании изучения материалов Хорезмской экспозиции, сделала вывод о том, что в эпоху бронзы здесь происходили сложные этнокультурные процессы. Открытая в Южном Приаралье на территории Акча-Дарьинской дельты Аму-Дарьи культура степной бронзы, названная С. П. Толстовым тазабагъябской, имеет лепную посуду с геометрическими орнаментами андроновского типа. М. А. Итина пишет: «Наличие в тазабагъябской культуре срубных и андроновских черт дает нам основание высказать предположение о пришлом характере тазабагъябского населения Хорезма».
Она отмечает также, что о сходстве керамического материала эпохи бронзы из степей Среднего Поволжья и Западного Казахстана с хорезмским не раз писал И. В. Синицин. М. А. Итина считает, что не только археологический материал позволяет зафиксировать продвижение скотоводческих племен с северо-запада по руслам рек Узбой, Атрек, Теджен, Мургаб, Аму-Дарья, Сыр-Дарья, но и данные антропологии фиксируют «широкое продвижение так называемого андроновского типа на юг». Она присоединяется к мнению С. П. Толстова о том, что племена тазабагъябской культуры были «первой значительной волной индоевропейских, индоиранских или иранских племен, проникших в Хорезм с северо-запада». И. М. Дьяконов считает, что путь арийских племен из их прародины пролегал вдоль предгорий Копет-Дага, где находится» экологически единообразная полоса, связывающая Индостан и внутренние районы Ирана со Средней Азией». Такой же вывод о продвижении на территорию Средней Азии и далее в Афганистан и Индию северо-западных скотоводческо-земледельческих племен в середине 2 тысячелетия до н.э. делает и В. И. Сарианиди. Он отмечает, что оборонительные крепости с мощными стенами и угловатыми башнями появляются практически одновременно в бассейне Мургаба (Аучин, Гонур), Южном Узбекистане (Сапали-Тепе), Северном Афганистане (Дашлы-I), «что исключает элемент случайности и, наоборот, приобретает черты закономерности, обусловленной расселением племен с общекультурным единством». В. И. Сарианиди сравнивает печати-амулеты Мургаба (Южный Туркменистан) середины 2 тысячелетия до н.э. с переднеазиатскими и делает вывод о их независимом происхождении. Говоря о характерном для мургабских печатей орнаментальном мотиве в виде свастики («гадючьего узла»), он приходит к следующему заключению: «Думается, что этот специфический рисунок присущ скорее иранскому, чем месопотамскому искусству: в таком случае мургабское изображение… вероятнее всего иранского происхождения,» и «лишь в иранском мире мы встречаем сцены, сближающиеся с рисунками мургабских печатей».