Сага о мятеже на «Баунти» и об острове Питкэрн. Том I - стр. 61
Те вроде бы согласились. Но, к сожалению, в течение последующих дней никто из местных жителей приблизиться к стоянке «Баунти» так и не решился. Тем не менее, первый контакт экипажа с представителями того, далекого и дикого мира состоялся.
Аборигены Ван Дименовой Земли
Но, пожалуй, главным событием двухнедельной стоянки в Бухте Адвенчер стала вовсе не встреча с аборигенами. А стычка между Блаем и плотником Уильямом Пёрселлом. Она не отмечена в книге командира «Баунти» и вскользь упомянута в дневнике помощника боцмана. Но, как верно заметил Моррисон, «…здесь были посеяны семена вечного раздора между лейт. Блаем и его офицерами…».
Сегодня мы знаем об этом конфликте, благодаря судовому журналу «Баунти», впервые опубликованному в 1937 году.
23 августа Блай, проверяя заготовку древесины, сделал замечание плотнику Уильяму Пёрселлу. Тот распиливал сваленные матросами стволы на слишком длинные поленья, что делало их транспортировку на корабль весьма затруднительной, особенно когда бушевал прибой. В ответ Пёрселл огрызнулся: вот, мол, пришел начальник, только чтобы «найти ошибку».
Если бы подобные слова прозвучали из уст простого матроса, провинившийся тут же был бы наказан – дюжина ударов кошкой, не меньше. Но плотник на парусниках XVIII века был фигурой привилегированной. Специалист по столярному делу по должности приравнивался к младшему офицеру: вахту на борту он не стоял, и ему даже полагались собственные помощники и отдельная каюта. Сечь его, тем более, никто не имел права. От его умения латать течь и ремонтировать деревянный рангоут и такелаж, зависела, не много не мало, жизнь судна и экипажа.
Судовой плотник. Рисунок XVIII века.
Штатный плотник «Баунти» Уильям Пёрселл, несмотря на свою относительную молодость, принадлежал к этой «неприкосновенной моряцкой касте». Пару месяцев назад, в Бухте Симонс, благодаря его труду корабль был полностью переконопачен и излечен от ран Мыса Горн. Избалованный неписанными привилегиями, Пёрселл, конечно, частенько злоупотреблял своим положением. Но чтобы так, в открытую, перечить командиру…
Что это было: капризное проявление строптивого характера Пёрселла, известного своей вспыльчивостью? Или излишне придирчивый Блай к тому времени «достал» и его?
Так или иначе, капитан отправил плотника с берега на борт – заниматься не своими прямыми обязанностями по заготовке досок и брусков, а всего лишь помогать перетаскивать бочки с пресной водой. Для Пёрселла это наказание стало, конечно, профессиональным унижением.
Дальше – больше. Через три дня штурман Фрайер доложил Блаю, что Пёрселл «…в наиболее дерзкой и предосудительной манере» игнорирует и эту работу. Это уже было похоже на бунт. И капитан «Баунти» оказался перед дилеммой.