Садгора - стр. 2
На сложные вопросы мучительной жизни, на мольбу дать панацею или хотя бы обезболивающее олицетворением смерти с кепкой в кулаке в проповеди с броневика были даны простые ответы, которые мы в наивности своей и невежестве услышали, приняли и поверили. А затем коленопреклонённо уверовали в современного фараона, погребённого у старых стен красной крепости в персональной пирамиде с усечённой главой, поражённой мутацией. Стала его дурная болезнь, прогрызшая мозг до дыр, как шашель точит живую плоть, религией об искупающем вину и доводящем до экстаза труде.
Потом поместили прах и наследного сына фараона в формалин, стало дерево сухим и треснуло напополам. Теперь уже не один, а двое лежали в пирамиде, и в два раза больше требовалось бальзама из крови и елея из уст живых, тех, которые занимали свою страшную очередь к урне. Затем превратился культ в культяпку, хотя и вынесли от первой чужой мумии чужую вторую и предали её земле, но продолжали носить её в сердцах, где так и не нашлось места для любви к убитому своими руками родному брату. Пахло из погребальной ямы, накрытой красным гранитом, нафталинной пылью и отравляющим воздух трупным ядом, выдаваемым за целебный и животворящий озон, который все вдыхали без противогазов.
Чу, как звон забытых далёких бубенцов на упряжке вечно пьяного ямщика, показалось нашли – де-мо-кра-ти-я. Красиво-то как звучит, как музыка. Античность дала миру сами слова «музыка» и «демократия». Но если мы не слышали сказанное из первых уст, что любовь есть истина, то как можно утверждать, что у нас хороший слух и мы правильно всё поняли? И музыку и демократию. Медведь наступил нам не на ухо, он наступил нам на всю голову.
Кому из ныне живущих теперь нужен мёртвый Сократ с его утверждением о том, что нельзя что-либо изменить в музыке без изменений в государственном устройстве и человеческой жизни. Зачем Платон говорил нам, что демократия – это власть завистливых бедняков, ведь демосом – жителями одноимённого престижного района Афин, имеющими права, были граждане, обученные семи свободным искусствам, среди которых была и музыка, не как способ извлечения звука, а как искусство числа. Демос есть структурированный в государство охлос. Аристотель, что знаешь ты о том, как сладостна процедура исполнения принципа демократического централизма: подчинения меньшинства большинству, низших организаций – высшим, а как ещё вожделеннее обратная революционная история? Очень похоже на любовь такое сношение одного, стоящего на уступах пирамиды, со всеми остальными нижестоящими, и сношение правящего меньшинства с безучастным большинством. Демократия, похоже, передаётся половым путём, но ведь не любовь это и не истина.