Рыжий демон осенних потерь - стр. 57
– Вы получали хоть что-то с того дня, как Маша ушла? Телефонный звонок, записку, может, кто-то с ней случайно столкнулся?
Опять отрицательный поворот головы.
– А ваша вторая дочь, Лиза? – Кондратьев, в отличие от меня, все-таки был скотиной бесчувственной. – Она, вы говорите, общалась с парнем, к которому собиралась Мария?
Женщина кивнула.
– Только она не Лиза, а Лида…
– Да, конечно, – сказал Кит. – А можно нам с ней поговорить?
Дело принимало еще один странный оборот. Страннейший. «Хороша Маша, да не наша», – всплыла в голове непонятно откуда взявшаяся поговорка. Но она оказалась прямо в точку сейчас.
– Так Лида вот-вот и должна подойти, – только упоминание о второй дочери стерли мертвую пустоту в глазах Надежды Викторовны. – Ей на работу во вторую смену, она же мне детишек приведет. Толя-то на вахту уехал, а Лида во вторую смену. Я совсем с вами забыла, они же сегодня на ночь останутся. Нужно обед разогреть.
Она по-домовитому всплеснула руками, кинулась к холодильнику, стала метать на стол какие-то кастрюльки, баночки, миски.
– Так мы подождем? – Кондратьев кашлянул, напоминая, что разговор еще не закончен.
– Да, она же…
Тут и мы услышала далекий топот шустрых ног по ступенькам. Тишина снаружи разорвалась звонкими голосами, периодически переходящими в визгливый ультразвук.
– Мама? – дверь хлопнула. – Полиция приезжала? Лиза, Миша, а ну-ка обувь… Тапочки! Кому сказала?! Мам, что они там про Машу?
Сначала на кухню влетели дети. Погодки – в полурастегнутых синем и белом комбинезончиках, съехавших на лоб голубых шапочках с помпончиками, розовощекие, крепкие, как боровички.
– Эй, а ну-ка разденьтесь сначала, – за ними появилась молодая женщина, очень похожая на Надежду Викторовну, только улучшенная копия. Еще без обреченной усталости в глазах и глубоких морщин, прорезавших лоб.
– Ой, здравствуйте, – она ловко схватила по капюшону в каждую руку. – Извините…
Надежда Викторовна остановила ее жестом:
– Не надо… Мы пойдем на горку-ракету прогуляемся, пиццу купим, а ты пока вот с товарищами поговори.
Она повернулась к нам:
– Они любят горку-ракету. Всегда просятся. А пиццу им вредно, но тоже очень любят. А с ними вы поговорить спокойно не сможете.
Взгляд у нее был одновременно какой-то побитый и отстраненный.
– Так что о Машке-то? – серый взгляд Лиды перебегал от нас к Надежде Викторовне.
Та махнула рукой и повела галдящих внуков в коридор.
– Так что? – повторила Лида, когда хлопнула входная дверь и в квартире воцарилась тишина. – Мама сказала, есть вести о Машке.
– Мы ошиблись, – признался Кондратьев. – Вернее, это была полная тезка и однофамилица вашей пропавшей сестры.