Рыжий демон осенних потерь - стр. 59
– И Тимофей не подал в розыск? С вашей мамой не связался, не узнал, что случилось?
Лида хмыкнула:
– С мамой?!
Очень красноречиво. Кондратьев мог не задавать этот вопрос.
– А, кроме того, – продолжила Лида, – Тимка почему-то решил, что она его разыграла, и обиделся. Ждал, когда Машка первая позвонит.
– Семнадцать лет, – тихо сказала я. – В этом возрасте такое может быть. Комплекс неполноценности. Кажется, что все тобой пренебрегают.
– Вероятнее всего, – подтвердила Лида. – Мне показалось, когда Тимка от меня узнал, что в этот день Машка пропала, он даже как-то… обрадовался. Ой, а ему ничего не будет за это? Он точно здесь не при чем. Просто убедился, что она его не бросила. Мужское самолюбие, знаете ли…
– Срок давности за убийство – пятнадцать лет, – брякнул Кондратьев, а я бросила на него грозный взгляд.
– Да какое убийство? – в свою очередь округлила глаза Лида. – Вы бы его видели… Убийцу…
Она опять хмыкнула.
– Нет, исключено. Наверное, что-то случилось по дороге. И… Я думаю, ее нет в живых. Только маме не говорю. Она решила: пока тела не увижу, Машка – жива.
Кит кивнул.
– Ладно. Если будут какие-то новости, мы вам сообщим.
Лида посмотрела на него так, что я поняла: она очень не хочет никаких новостей. Не только Надежда Викторовна решила считать Марию живой.
– В паспорте указаны не только имя и фамилия… – сказала вдруг Лида уже в коридоре, когда мы собирались выходить.
Мы переглянулись. Она все поняла.
– Там так же прописка, номер, серия, и где выдан. Вы не ошиблись, и это не полная тезка и однофамилица Машки. У кого-то был ее паспорт…
– Пока мы не можем вам ничего сказать, – покачал головой Кондратьев. – Честное слово, Лидия. Очень запутанное дело.
Спускались мы в полном молчании.
– Черт побери, – произнесла я, только выруливая со стоянки. – Если я скажу, что всегда подозревала: Марыся не совсем та, за кого себя выдает, ты поверишь?
Кит ухмыльнулся:
– Ты говорила, что жена твоего бывшего мужа – лисица-оборотень. Но так многие разведенные женщины говорят.
Я проскочила на желтый, включая обогреватель.
– Мне снился недавно Фил, – глухо произнесла. – Он никогда мне не снился, ни разу в жизни.
– Тебе вообще никогда сны не снятся, – удивился Кит.
– Вот именно! А тут – нате вам.
– И что?
– Он сказал: «Зачем ты привела лисицу в наш дом?».
– То есть решил всю вину свалить на тебя?
– Мне показалось, что так…
Мы с Китом говорили так, будто это был не сон, а что-то реальное. И очень серьезное. Я никогда не замечала за Кондратьевым склонности к мистике. Вообще к таким разговорам. Мир для него делился на черное и белое. И никаких иных граней, тем более потусторонних, не предполагалось.