Размер шрифта
-
+

Русские писатели о цензуре и цензорах. От Радищева до наших дней. 1790–1990 - стр. 4

. Он находил, в частности, что «полицейская цензура» лишь «прикрывает язву», достигая тем самым обратного результата. По его мнению, высказанному в статье «О мерах против заграничной русской печати», «время для одних чисто запретительных мер прошло»; хотя он и резко выступает против «герценовской пропаганды» из Лондона, считает все-таки, что нездоровый интерес к заграничной эмигрантской печати может быть устранен и отчасти компенсирован не полицейскими мерами, а публикацией книг и статей, опровергающих в открытой полемике идеи, враждебные, как он полагал, русскому обществу.

Близкую позицию занимал Ф. И. Тютчев, многолетний председатель Комитета цензуры иностранной, отдавший службе в нем четверть века из своей 70-летней жизни. Еще в середине 1840-х гг. он предлагал наладить систему русской печатной контрпропаганды за рубежом, подготовил для III отделения – с просьбой передать царю – особую записку, но из этого замысла ничего тогда не вышло. Им же составлена в 1857 г. обширная «Записка о цензуре», предназначенная кн. А. М. Горчакову (также для передачи царю), не раз привлекавшая внимание исследователей[9].

В ней он подытоживает итог своих многолетних наблюдений, занимая позицию, близкую к карамзинской и отчасти пушкинской (в 30-е годы). Тютчев считал, что «…печать не есть принадлежность какого-либо класса людей, какой-нибудь клики, в печати могут высказываться и высказываются мнения лиц, принадлежащих к различным общественным средам. <…> в интересах Верховной власти следует не стеснять печати в этом отношении, а напротив, давать ей всевозможные льготы, пока она остается в пределах, обозначенных самим правительством, то есть пока не обращается в зловредный памфлет». Постоянно боровшийся с цензурой в качестве редактора популярного журнала «Библиотека для чтения» журналист, писатель и крупный востоковед Осип Иванович Сенковский (1800–1858) оставил трактат о цензуре в эпоху Николая I. По понятным причинам напечатать его удалось лишь посмертно (газета «Современность». 1880. № 342–346) под названием «Посмертные записки 1857 г.». Он пишет в нем, в частности: «Предупредительная цензура – в самом деле ужасная мера. Если немного выступить из круга предубеждений, на которых быт ее основан, и хладнокровно взглянуть на ее разрушительные действия, то нельзя не изумиться, как она доныне допускается в странах, которые уже более ста лет уничтожили у себя судебную пытку… Цензура, уничтожая всякий разбор внутренних, государственных и общественных фактов, событий, теорий, обращает все действия чиновников и начальств в тайну, не для общества – общество все знает, – а для тех, которые стоят вне и выше общества. <…> Предупредительная цензура, раздражая всех своими истязаниями, озлобляя придирками, ожесточая злобными или невежественными толкованиями слов, выражений, мыслей, ничего, однако, не останавливает… Для безмятежного сохранения своих окладов наши цензора, если им прикажут не пропускать ничего о стеариновых свечах, скроют от сведения высшей власти и самое солнце… О действиях цензора каждый писатель должен иметь право напечатать свое мнение без его согласия…

Страница 4