Размер шрифта
-
+

«Русская верность, честь и отвага» Джона Элфинстона: Повествование о службе Екатерине II и об Архипелагской экспедиции Российского флота - стр. 10

Из «Повествования» Элфинстона впервые открывается изощренная интрига, на которую пошел А. Г. Орлов с помощью Спиридова и Грейга, чтобы удалить заносчивого британца из Архипелага. С июня 1770 г. Орлов напрямую жалуется Екатерине на «поведение» Элфинстона, далее Орлов пресек переписку Элфинстона с его «другом» Н. И. Паниным, но и этого показалось недостаточно. В декабре 1770 г. Орлов выманил контр-адмирала из Архипелага якобы «секретным» посланием, требуя приезда Элфинстона инкогнито в Ливорно, а потом и в Петербург с мнимой целью возглавить новую эскадру флота в Архипелаг. Интрига, чрезвычайно похожая на будущий известный орловский спектакль с княжной Таракановой! Интрига была подкреплена еще одним хорошо известным Орлову оружием: вбросом дезинформации в европейские газеты о растратах и даже предательстве Элфинстона. Неудивительно, что прибывший в Петербург в апреле 1771 г. контр-адмирал застал в столице радикально переменившееся к себе отношение двора и императрицы: «Я увидел многих моих старых знакомых из дворян и зарубежных министров. Первые держались с исключительной холодностью, вторые также, но их холодность была смешана с большей светскостью. Шведский министр дошел даже до того, что сказал сэру Чарльзу Ноулсу, что был удивлен увидеть меня при дворе, так как он слышал, что меня заключили в крепость…»(с. 499)24.

Вынужденный месяцами добиваться встречи с императрицей, Элфинстон болел и переживал незаслуженную опалу. Когда он спешил из Ливорно в Санкт-Петербург, он надеялся на торжественный прием у Екатерины, к стопам которой он намеревался положить захваченные при Чесме регалии капудан-паши Османского флота (по крайней мере, он считал эти регалии таковыми!). Но по приезде в столицу при дворе он принят не был, а «трофеи Чесмы» с трудом сумел вручить без всякого триумфа лишь великому князю Павлу Петровичу. Поддержку и необходимое ему покровительство Элфинстон получил тогда только в резиденции британского посла Чарльза Каткарта.

Четыре с лишним месяца 1771 г., проведенные Элфинстоном в Петербурге в надежде на встречу и милости императрицы, имели весьма драматичный финал, о котором Элфинстон подробно пишет в завершающей части своего «Повествования». Когда он оказался наконец во дворце на церемонии целования монаршей руки, то в нарушение всех этикетных правил он вложил в руку Екатерины свою записку25. Нарушение этикета вызвало скандал, но записка была прочитана, и вскоре Элфинстон получил бумагу, снимавшую с него все подозрения и дававшую разрешение на отъезд из России, а также «благодарность» императрицы в размере 5000 рублей. Но то была последняя встреча некогда столь понравившегося в России британского моряка с Екатериной II.

Страница 10