Руины веры - стр. 67
— Тогда что? — спрашивает он вместо этого. — Хочешь знать, что там произошло? — кивает в сторону дома. Волосы вновь падают на глаза, но Кесседи не убирает их, будто ему все равно.
— Скорее хочу знать, что произойдет, — отвечаю. — Сюрпризы не люблю.
Кажется, мне удается его удивить. Он поднимает глаза и смотрит прямо на меня, ожидая объяснений.
И я говорю:
— Вы поспорили с Коэном о судьбе Пола. Пола арестовали и теперь наверняка допрашивают. Сдаст ли он банду — вопрос времени. Сдаст. Не сдаст сразу — будут бить, не сдаст и тогда — попробуют подкупить, не купится — оставят на пару суток в камере с головорезами, истосковавшимися по женской ласке. — Глаза Райана округляются с каждым произнесенным мною словом, то ли удивляется, откуда я знаю, то ли что вот так спокойно об этом говорю. — Так что сдаст, — продолжаю под пристальным взглядом. — И ты, и Коэн это понимаете. И сюда нагрянут. Нас много, так что для надежности, скорее всего, и не станут пытаться брать живыми — пальнут из пушки по дому. Был дом — нет дома, а заодно и семьи Гвен нет: кто меньше знает, тот дольше живет. А потому у нас два варианта: каким-то образом с волшебными связями Коэна устроить так, чтобы Пол умер до того, как успел дать показания, либо срочно собрать вещи и бежать. Ты против убийства Пола, а Коэн — за. Разумеется, о спасении Пола речи не идет, это самоубийство.
Замолкаю, а Кесседи еще несколько секунд сверлит меня взглядом.
— Подслушивал? — делает он неверный вывод о причинах моей осведомленности. Видимо, что кто-то еще в этой банде умеет думать, ему непривычно.
Пожимаю плечами. Отворачиваюсь. Неуютно и даже неловко под этим прожигающим взглядом. Поднимаю из-под ног камушек и запускаю его в дальний сугроб.
— Зачем? — говорю. — Все и так ясно.
Сначала думаю, что Кесседи мне не верит и ломает голову над тем, каким образом мне все же удалось подслушать их разговор. Но потом он шумно выдыхает и начинает тереть виски, будто у него сильная головная боль.
— Откуда ты такой умный на мою голову…
Усмехаюсь. Несмотря на смысл фразы, звучит она вполне дружелюбно.
Райан заметно расслабляется: не чувствует угрозы. Да и я ее от него точно не чувствую, что со мной случается редко. Он вытягивает ноги, усаживается поудобнее и вполоборота поворачивается в мою сторону.
— И какой вариант выбрал бы ты, умник? — интересуется.
— Будучи в банде две недели, навряд ли я имею право голоса, — отвечаю, не обращая внимания на ехидное обращение. — Но кое-что мне непонятно.
— Ну надо же. — Райан качает головой. — Мне уже показалось, что ты знаешь все и обо всем.