Рудничный бог - стр. 34
– Да я ж не знал… Да я ж того… – забормотал Ерёма. Его самого грызла досада и одновременно злорадство – и то, что он сам упустил клад, и то, что он в конце концов не достался Митюхе. За такое можно было перетерпеть побои. Хотя, если дело дойдет до Сысоя Псоича, не миновать беды. Хозяин Невейского рудника был жаден до всякого золота и серебра, мог три шкуры содрать не только с горняка, но и со стражника – просто на всякий случай, чтоб другим было не повадно укрывать от него богатства.
– Погодь, – голос Федьки вернул всех с небес на грешную землю – а чего там блестит-то?
Тельце щенка отлетело к камням. И Ерёма, и Митюха ненадолго выпустили его из вида, а после возгласа Федьки посмотрели опять и хором ахнули. На том месте лежал крупный, с кулак, тускло поблескивающий камень.
– Мое! На замай! – Митюха первым заграбастал находку. – Кажись, серебро!
Ерёма двинулся было к нему, да его неожиданно удержал Федька:
– Не спеши!
Ерёма понял, остановившись и тяжело переводя дух. Только пальцы побелели, сжимая рукоять кайла, да в глазах разгорался злой огонь. Видя и правильно понимая этот взгляд, Митюха попятился, одной рукой прижимая к себе находку, а другой грозы кнутом:
– Мое! А вы – работать, варнаки*!
(*Варнаки – здесь употреблено как синоним слова «недочеловек», «нелюдь».)
Федька первым вгрызся кайлом в породу. Подкативший тележку Миха Косой метнул на горняков взгляд – чего, мол, стряслось.
– Серебро Митюха забрал, – сквозь зубы процедил Ерёма. – С кулак был кусок! Да такой куш…
– Радуйся, что мимо беда прошла, – разлепил губы Федька. – Нешто не понимаешь, каковский это был клад? Не добрые люди зарыли, а черти, небось, подманивали душу человеческую! Вот Митюха и попался им на зубок! Гореть ему теперича…
– Черти, – Ерёма в свой черед включился, наконец, в работу, – у нас тут свой Ад. Небось, почище того…
– Работать, варнаки! – донесся злой окрик.
– И Сатана свой имеется, – выдохнул согласно Миха Косой.
– А все одно, – Федька работал, как ни в чем не бывало, – не принесло бы то серебро нам ничего, кроме батогов. А так – хоть спины целы.
И пусть была в словах напарника своя правда, Ерёма потом несколько дней нет-нет, да и посматривал по сторонам. Не мелькнет ли где еще какой зверек? Но, кроме вездесущих крыс, никого не высмотрел.
Дармовое серебро вскружило Митюхе голову. Не говоря ничего Сысою Псоичу, он тайком от хозяина вздумал добыть еще дорогого металла. Люто взъелся он на Федьку с Ерёмой, уверенный в том, что часть серебра они утаили, пошарив потом в том месте, где упал подбитый щенок. Может, нарочно они его пристукнули, чтоб с ним не делиться и кинули кусок, как подачку псу. Стражник как насел на тех двоих, так и не отпускал, ежедневно придираясь и чуть ли не в рот лазая и заставляя нужду справлять отдельно от прочих, а потом еще и пальцами ковыряться – не проглотили ли куски серебра, надумав вынести его из забоя?