Рождественская перепись - стр. 25

– Математика, – отзывается Матвей и тащит книжку.

– Уроки из учебника вы сами выучите. Давайте я лучше вам расскажу про то, как стрельба связана с математикой и физикой. А ещё с химией.

Я рассказываю, а сама думаю о том, согласно какому закону я здесь.

– Тётя Ксана, а пулю ветром может сдуть? – прерывает моё зависание Ваня.

– Сила ветра может существенно повлиять на точность попадания. Вот смотрите, – я беру уголь и рисую на печи схему. К концу нашего урока побелка изукрашена так, что свободного места на ней нет. Дети просят не стирать и не белить для наглядности.

Я начинаю привыкать к ним. Если Серёжа жив, то в моём мире ему 85 лет, а Вовке 88. Интересно, дожили они до 2020 года?

Я безумно скучаю по Кирюшке. Но и этих шестерых не могу оставить. Лампа не даёт мне покоя. Её зажигал Калев Янович, зажигал Рябов, но ничего с ними не произошло. Почему это стало возможно в моём случае? Когда я находилась в помещении для переписи, я лампу не трогала. Может быть, стоит попытаться? Или письмо отправить? Дети ушли чистить двор от снега и выполнять комплекс упражнений под контролем Петра. Пока не стемнело, достаю припрятанные блокнот и ручку с логотипом ВПН-2020 и пишу, то и дело исправляя текст. Обычно я пишу заметки в телефоне, который сел в первый же день, устав считать население и искать несуществующую сеть. Да и заряжать его негде. Электрификация всей страны, оказывается, пока не завершена.

Переписав письмо начисто, сворачиваю его треугольником и надписываю: "Ефимович Ольге Павловне и Ефимович Кириллу Владимировичу". Мне нужно к Ыхве. Когда возвращаются дети, прошу Петра взять коня в правлении на завтра. Он уходит и возвращается ни с чем:

– Председатель сказал, на нужды переписчикам было положено на одни сутки, а теперь дел много, конь нужен в работах.

– Ну, что ж, пойду завтра пешком.

– Пойдём вместе. Можно срезать путь через просеку, но там опасно – волчий переход. Я видел одного, чуть не умер от страха.

– Ты-то чуть не умер? Рассказывай! У тебя конституция не та и реакция на стресс, должно быть, сдержанная и деятельная.

– Чего? – не понял Пётр.

– Я говорю, когда ты встречаешь опасность, то не замираешь, а действуешь. Если опасность была большой, то потом тебя трясёт и зубы клацают, но потом. Для воина хорошее качество.

– А ты что делаешь, когда опасно?

– Я думаю, ты видел. Примерно то же, что и ты. Ружьё принеси и патроны. Приготовим всё сейчас. Пойдём коротким путём. К вечеру вернёмся.

Я подняла младших, как только протопилась печь и дошла пшеничная каша с говядиной. Я поймала себя на мысли, что уже строю планы на будущее: как заработать на корову, на новые ботинки пацанам. При этом я не знаю, что будет через час. Трудно без молока, значит, надо думать, как это поправить. Так уж я устроена.