Рождественская перепись - стр. 24
– А что за место?
Рябов рассказывает, где нашёл сначала ежедневник Божка, потом фото.
– Но Вы же туда не раз спускались, а Вас никуда не утащило, не переместило во времени. Может быть, этот почтовый ящик только для мелких бандеролей? К тому же, я попала сюда другим способом.
– Каким же?
– Я не скажу Вам. Пока Вам нужно это знать, я в относительной безопасности. За фото спасибо!
Рябов пытается выхватить у меня фотокарточку, но я ловко прячу её за пазуху и убегаю в дом.
– Постылая баба! – слышу я за спиной, – у меня же ещё одна улика есть!
– А она не моя, – бросаю через плечо.
Рябов приуныл. Сидя в розвальнях, он машинально пошевеливал вожжами, думая горькие думы. Не ожидал он такой атаки, надеялся разрешить сомнения по-доброму. Сегодня опять приедет этот прыщ из НКВД. Откуда он узнал, что я из купцов? Тянет жилы. И никаких грехов нет за мной, кроме происхождения, а время такое, что страх впереди тебя бежит. Что я ему напишу? Мужик бабу побил за то, что неверующей записалась? Это и Калев в донесении писал. Прицепился, клещ! Если бы только Ксана рассказала ему про тот мир и про то, как попала сюда, он бы уж постарался улизнуть. Хоть бы и щёлка туда была с игольное ушко.
Я вхожу в дом, стараясь не показывать вида, что напугана вопросами Рябова. Что-то он мудрит. Но в одном он прав: одно окно есть, и оно работает. Через него можно отправить записку. Тут же я осекаюсь: что я напишу? Что жива? И где я? В другом измерении? Найдут эту записку, и что это даст? Скажут, Ефимович сбежала и написала эту ерунду для отвода глаз. А зачем мне бежать? Все эти идиотские размышления произвели эффект непроходимого болота в голове, в котором тонули зёрна здравого смысла. Выход надо искать, да. Плюх! Бульк! Тишина. Выход там же, где и вход. Бульк-бульк-бульк-бульк. Тишина. Лампа! Хлюп, бульк, бульк. Опять зловещая тишина. Из ступора меня выводят дети:
– Тётя Ксана, зачем он приходил? – спрашивает Пётр.
– Спрашивал, как у нас дела, учитесь ли.
– Не ври, я слышал, он говорил, что тебя дети дома ждут. Это твой муж? – уличает меня Ваня.
– Нет, это не мой муж. А сын мой сейчас с мамой в Гатчине. И в самом деле меня ждёт. Но я не могу к нему поехать, не знаю как.
– Что тут знать-то? – говорит Митя, – садишься в поезд на станции, да и едешь прямо до Троцка. Ой, Красноармейска.
– Не всё так просто, Митенька. У меня нет документов, я их потеряла. Без документов меня быстро арестуют и билета не дадут. Это раз. Во-вторых, я просто не могу вас сейчас бросить. В-третьих, я согласилась тренировать группу по нормативам БГТО. Ладно, что у нас по плану?