Рождественская перепись - стр. 21
Проводив начальника, которому приспичило поехать в краевой участок ни свет ни заря, Рябов закрыл дверь на крюк, зарядил печку и позволил себе в кои-то веки поспать по-человечески лишних пару часиков. Он улёгся на лежанку и какое-то время в дремоте поглаживал тёплые керамические плиты. В этом доме он знал каждый сучок на подоконнике, каждую трещинку в облицовке печи. Странно, что до недавнего времени не знал про пустоту под полом. Если кто-то там сделал тайник, а кому это делать, как не его родителям, – то там могли прятать что-то, не предназначенное для любопытных и жадных глаз. С этой мыслью он уснул, а, проснувшись, снова обнаружил в полу вывернутую половицу.
– Что ты будешь делать? Домовой, не кормлен ты что ли? Дедушка-соседушка, почто беспорядки чинишь? – Рябов слез с печи и на всякий случай заглянул в подпол. Там что-то виднелось, похожее на лист бумаги. Николай Иванович зажёг керосинку и спустился вниз. Подняв глянцевый прямоугольник, он не стал спешить наверх, а внимательно осмотрел всё вокруг. Вот здесь явно что-то лежало, в пыли виднелся отпечаток, похожий на след коробочки от чая, в которой мама хранила маленькие реликвии, связанные с ним: зубик, первые остриженные волосы, ложечку для причастия. Куда-то она пропала. Неужели мама спрятала её здесь перед отъездом? Предусмотрительно. Он обхватил рукой лагу для устойчивости и почувствовал в ней что-то странное – не то рукотворное углубление, не то проточенную жуками полость. Он осмотрел боковую поверхность лаги и увидел нечто вроде маленькой выдвижной дверцы, какие делают на школьных пеналах. Николай Иванович немедленно открыл повреждённую временем и насекомыми задвижку. Сначала ему показалось, что кроме следов мышиной жизни там ничего нет, но при ощупывании полости пальцы нашли твёрдый предмет. Схватив его, Николай Иванович ощутил такой стук сердца, что думал, не выберется назад. Выбравшись же, сразу узнал материнское кольцо. Он даже забыл про найденную фотографию и ходил с нею за пазухой по комнате, причитая "Мамочка моя, мамочка, ты не бросила меня, я знал, что не бросила!", пока фото не начало причинять ему дискомфорта. Тогда он, наконец, достал его из-под рубахи и положил на стол.
На фотографии была Ксана, кому ж быть, как не ей? В странной пёстрой одёже, с медалью на шее и букетом в руках. И волосы на месте, как положено женщине, уложены в аккуратный узел. Таких фотографий Николай Иванович не видел никогда: глянцевая, цветная, и люди на ней как живые. Он присмотрелся и увидел цифру 2014 на медали. Он тут же вспомнил найденный до этого блокнот, и глубокое сомнение в реальности жизни закралось в его душу. Цепляясь остатками разума за привычный мир, он снова обратил взгляд на серебряное материнское кольцо, по внутренней поверхности которого темнела гравировка "Спаси и сохрани".