Роузуотер - стр. 45
– Но я думала… – говорит Теми.
– Переделай. – Он поворачивается ко мне. – А у тебя что?
Я нащупываю все разумы вокруг себя – мой класс, мой профессор – и перемещаю наши сознания из мозга Теми прямиком в свой. Я чувствую, как их окатывает удивление, словно дым. Никто такого еще не делал.
Они также ахают, увидев мое превращение. Я вырос на несколько футов и трансформировался. У меня птичьи крылья, орлиный клюв и львиное тело. Мое пространство – высокий лабиринт из живой изгороди, с нагромождениями облаков в небе и сложными сочетаниями ветра, бриза, света и тьмы. Слышны повторяющиеся звуки чаек, летучих мышей, собак и сверчков. Я хлопаю крыльями, влетаю в лабиринт и для демонстрации передаю его единым мультисенсорным потоком. Неверный поворот, остановка там, где нужно двигаться, движение там, где нужна остановка, приведут к тому, что вся конструкция обрушится и закроет мозг от вторжения. Я кружусь в воздухе и складываю крылья, заканчивая свое парение на восходящих потоках разума. Возвращаюсь к классу.
Охренеть.
Ух ты.
Мне конец. Я и близко ничего такого не сделал.
Илери улыбается:
– Дамы, господа. Кааро только что перепрыгнул через несколько уроков. Наконец-то он доказал нам, что он самый старший в классе. Впечатляющая работа, Кааро. Скажи мне, почему ты посчитал нужным трансмогрифицировать?
– Я не знаю, что это такое, – говорю я.
Балда, это изменение, трансформация. Добродушное подтрунивание.
– Не знаю. Я читал про Египет и про Сфинкса, поэтому задумался о грифонах. Мне нравится сама идея такого существа.
– Да, Кааро, это был твой выбор. Но зачем вообще меняться?
– Меня сложнее узнать, если я сам на себя не похож, верно?
– Разумеется, – говорит Илери. – Разумеется.
Я возвращаю нас в классную комнату.
Показушник.
Учительский любимчик.
Ублюдок.
Из-за тебя мы опозоримся.
– Новое задание. Любой ученик, которому удастся взломать ментальную крепость Кааро, сразу получит диплом полевого агента. Кто следующий? – говорит Илери.
Я выдерживаю множество попыток взлома, одни в период бодрствования, другие во сне, одни нескрываемые, другие неожиданные.
Никто так и не пробивается.
Целый год я каждый день провожу возле купола столько времени, сколько могу выкроить между тренировками. Я надеюсь, что изнутри на меня смотрят. Я надеюсь, что кто-то выйдет и впустит меня.
Никто не выходит.
Палатки сменяются навесами и деревянными лачугами, покрытыми гофрированной жестью. Двухколесные колеи превращаются в грунтовые дороги, а когда появляются вывески, я осознаю, что вокруг меня растет поселок. Моя душа умирает частями.