Российский колокол № 1 (45) 2024 - стр. 24
Тарком не матерится вовсе, речь его проста и правильна. У него несколько военных специальностей, в роте числится по минно-подрывному делу, но ходит вместе со штурмовыми группами.
– …Опыт есть разнообразный, и лучше я, чем кто-нибудь другой. А как вас-то занесло из Питера?
– Донецкие степи нравятся, – подхватываю лирический тон.
– …Когда вы говорите: «Ах, донецкие степи!..» – это значит, вы не видели настоящей степи. Как у нас на Херсонщине. Она – ровная, как стол, трава до горизонта, маки алые, и пасутся лошади.
Виктор мечтательно затягивается сигаретой. Из Херсонской области он перебрался в Мариуполь, там его и застала война – не та, что началась для всех 24 февраля, а та, что началась восемь лет назад, весной 2014-го. В Мариуполе Виктор жил с женой и дочерями. И в Мариуполе осенью четырнадцатого года был арестован украинской СБУ.
– «Мариупольские партизаны», слышали? – Голос его становится глуше. – Так вот, это мы.
В плену он пробыл пять лет.
– Я начал писать об этом… что-то вроде книги. Потом поставил точку и перестал. Подумал: возможно, нормальным людям не стоит о таком знать.
– …Вообще Вите дико повезло, что СБУ не отдала его «Азову» и он не попал в эту их «Библиотеку» в мариупольском аэропорту. Потому что там ломали так, что человека не оставалось… Я видел одного парня, прошедшего «Библиотеку». Он был сломан совершенно, не человек, а его тень. А Виктор был нормальный, дельный боец. – При этих словах мне слышится голос Таркома. – Когда они выводили нас и имитировали расстрел, мы после всего просили расстрелять нас по-настоящему.
– Вот, смотрите… Мы выдвигались к этому кварталу несколько раз. Пробовали пешком – ранило тогда моего непосредственного командира, а мне пулей по касательной вскрыло каску, кевлар раскрылся, как раковина… Потом на «бэхе»[2] наш взвод заехал на левую «девятку», там уже находились ребята из группы Люгера. И мы начали работать по центральной «девятке», нам нужно было туда перебраться, чтобы отсечь «правую проблему» – это правую «девятку» мы так называли, оттуда по нам вели плотный огонь. Мы вспомнили репортажи из Сирии, как там бойцы передвигались под прикрытием ковров… и накидали на верёвку ковры из разгромленных уже квартир, так и перебрались в центральный дом. Не знаю, насколько это… поспособствовало, но задачу мы выполнили. – Тарком снова улыбается, показывая рукой в тактической перчатке на квартал девятиэтажек, недавно взятый штурмом. В центральной девятиэтажке, куда они перебрались, укрываясь за коврами, их и зажгли.
При улыбке на худых щеках Таркома обозначаются весёлые чёрточки – у девушек и детей их ещё называют ямочками; какое-то особое строение мимических мышц.