Российский колокол №1-2 2021 - стр. 14
«Шанец! Он… он лопнул… Я десять лет уже не курю, но лёгкие совсем не очистились… Такое чувство, что меня отодрали от жизни и что больше ничего никогда не будет».
…Давно звонил телефон, но профессор не отвечал – только слушал, не помня себя, всем перехваченным сердцем, затаив дыхание. Общение сделалось тяжёлой обязанностью, которая совершенно ему не по плечу.
И вдруг вызначилось: «Разве я приручал горе приходить по свисту? Почему же оно явилось в день моего шестидесятилетия? Я доктор наук. Я почти сорок лет занимаюсь Маяковским, по сравнению с которым нынешние литераторы – это лишь “список убитых, раненых и пропавших без вести…” Господи, что я несу! Ведь у меня опухоль, а не шанец… Нет-нет, это наказание… Старший сын и первая жена… Они были оставлены ради той, которая теперь изводит меня, не пуская к сыну младшему… Я приношу несчастья, особенно тем, кого люблю… Эх, если бы я только мог любить…»
Лихошерстов помрачнел.
«В церковь бы сходить – молитву послушать. Но ведь чтобы услышать её, нужно внутренне замолчать, “залезть себе под кожу”… Нет, всё не то. А что же то? Болезнь и до тошноты одинаковые дни? Да, пока… не умру. Только вот не хочется! Все мы люди-человеки… Будем польку танцевать… Даже нищие калеки не желают умирать…»
Неожиданно профессор скомкал злосчастное письмо и сказал:
– Но я – человек. Я не желаю быть игрушкой на чьей-то ёлке. У меня есть такой же браунинг, как у Маяковского… И я сам поставлю «точку пули в конце пути»!
Только желание запротоколить, расследовать и разыскало в памяти Лихошерстова то, что он прошептал:
«А всё-таки была ли самоубийством смерть Маяковского? – спросил сам себя профессор и сам же себе мысленно ответил: – Вряд ли. Не тот психологический тип. Редкая внутренняя собранность. Волевой посыл. Всегда и во всём победитель – не побеждённый. Именно победитель. Зал свистит. Орёт. Он спокойно выходит и начинает читать. Громкоголосый. Минута-другая – тишина. Вскоре огромная энергия обстигает всех. И вот его уже пугаются, как тёмной комнаты… Нет, что-то не клеится… Ося и Лиля Брик служат в органах. Маяковский тяготится этим. Перед смертью к нему якобы тоже приходят люди в кожанках. Говорят громко. Резко. Потом – хлопок. Сильный… А Полонская – единственный свидетель для ОГПУ – то и дело меняет показания. Может, боится. Может, так от неё требуют…»
– А к чёрту! – крикнул Лихошерстов. – Все версии кипят случайностями… Слышу лишь свисточный спор…
Профессор глянул в окно и оцепенел.