Романовы. Последние дни Великой династии - стр. 23
«Февраль. 7/19 Воскр[есение]. Преп[одобных] Парфения и Луки.
Проснувшись в семь и одевшись, сели за чтение; пили праздничный кофе; чистили [клетки] канареек и попугаев и рисовали для Папа…»>31 Наконец, наступил долгожданный для царских детей день: «Февраль. 26/10 Пятн[ица]. Св. Порфирия, архиепископа. Рождение] Его Величества, Государя Императора Александра Александровича. День неприсутственный. Проснувшись и одевшись, сели за шоколад; читали; надели мундиры новой формы моего Московского и Иркутского полков; подарил Папа собственные картинки и зверей; получили письма от Mr. Heath; ходили к обедне; завтракали в Арсенале; Сандро и Петя сидели с нами; последний остался весь день у нас; катались с горы и попеременно [пролазили] через маленькое отверстие в снегу; обедали у себя в половине шестого; играли у Ксении в конек-горбунок; Петя уехал, а мы легли спать в половине десятого»>32.
Цесаревич Николай во многом стремился подражать отцу и нежно любил мать, на которую, по мнению родственников и приближенных, очень был похож. Повзрослев, Николай Александрович признавался, что являлся любимцем матери, в отличие от отца, который больше благоволил к младшему, Михаилу. Император Николай II всю жизнь в душе хранил теплые воспоминания о счастливых и беззаботных днях раннего детства и по просьбе своих дочерей часто рассказывал им занятные различные истории: «Когда я был маленький, – говорил он, – я был любимцем моей матери. Только появление маленького Миши отставило меня, но я помню, как я следовал за ней всюду в мои ранние годы. Мы проводили чудесно время в Дании с моими кузенами. Все собирались вместе в Берисдорфе. Нас было так много, съезжавшихся к нашему деду (королю Христиану IX), что некоторые из моих греческих кузенов спали на диванах в приемных комнатах! Мы купались в море. Я помню, как моя мать выплывала далеко в Зунд со мною: я сидел на ее плечах. Были небольшие волны, и я схватился за ее курчавые короткие волосы своими обеими ручками, и так сильно, что она крикнула от боли. Наша цель была специальная скала в море, и когда мы ее достигали, мы были оба в восторге»>33.
Страшным потрясением для юного Николая была гибель от рук революционеров-террористов деда – императора Александра II, что оставило в его душе (как свидетельствуют дневниковые записи) неизгладимое впечатление на всю жизнь.
В воскресенье утром 1 марта 1881 г. император Александр II одобрил проект правительственного сообщения о созыве представителей земств. Вскоре средь бела дня в самом центре столицы, на Екатерининском канале, в императорскую карету Н.И. Рысаковым была брошена бомба. Это седьмое покушение «народовольцев» на Александра II оказалось роковым. Кучер, конвоирующие карету казаки и случайные прохожие оказались раненными и некоторые из них скончались на месте. Оставшийся невредимым император успел выйти из разбитой кареты и поспешил оказать помощь пострадавшим, но тут же был сражен второй бомбой еще одного террориста, И.И. Гриневицкого. Взрывом Александру II сильно раздробило ноги и всего изрешетило осколками. Смертельно раненный император приказал немедленно доставить его в Зимний дворец и, теряя сознание, побелевшими губами шептал по дороге: “Во дворец… Там умереть…”. В три часа тридцать минут пополудни он скончался от потери крови.