Романовы. Последние дни Великой династии - стр. 25

Эта драма, к сожалению, имела свои необратимые и далеко идущие последствия не только для династии Романовых, но прежде всего для исторической судьбы всей Российской империи. Государь Александр II был коварно убит накануне подготовленной им к обнародованию проекта первой конституции России.

Стоит отметить, что в воспоминаниях многих современников тех трагических событий содержатся упоминания о конституции, которую намеревался подписать убиенный император Александр II. Однако в дневнике великого князя Константина Константиновича (знаменитого поэта К.Р.) от 7 ноября 1882 г. имеется следующая любопытная запись: «Ходили с Папа гулять целых 2 часа… Я спрашивал Папа, действительно ли существовала какая-то чрезвычайно важная бумага, которую покойный Государь будто бы уже подписал утром 1 марта. Папа отвечал, что бумаги этой не видал, но слышал про нее от княгини Юрьевской, и что про нее не было речи на совещании у нынешнего Государя 8 марта 1881 г.»^>36.

Всю жизнь Николай II с чувством глубокой доброты вспоминал о своем деде, отмечая его дни рождения и трагической гибели присутствием на богослужении. По просьбе своих детей он любил в свободное время рассказывать им об императоре Александре II: «Когда я был маленьким, меня ежедневно посылали навещать моего деда. Мой брат Георгий и я имели обыкновение играть в его кабинете, когда он работал. У него была такая приятная улыбка, хотя лицо его бывало обычно красиво и бесстрастно. Я помню то, что на меня произвело в раннем детстве большое впечатление.

Мои родители отсутствовали, а я был на Всенощной с моим дедом в маленькой церкви в Александрии. Во время службы разразилась сильная гроза. Молнии блистали одна за другой. Раскаты грома, казалось, потрясали и церковь, и весь мир до основания. Вдруг стало совсем темно. Порыв ветра из открытой двери задул пламя свечей, зажженных перед иконостасом.

Раздался продолжительный раскат грома, более громкий, чем раньше, и вдруг я увидел огненный шар, летевший из окна прямо по направлению к голове императора. Шар (это была молния) закружился по полу, потом обогнул паникадило и вылетел через дверь в парк. Мое сердце замерло. Я взглянул на моего деда. Его лицо было совершенно спокойным. Он перекрестился, так же спокойно, как и тогда, когда огненный шар пролетал около нас.

Я почувствовал, что это и немужественно, и недостойно так пугаться, как я, я почувствовал, что нужно просто смотреть на то, что произойдет и верить в Господню милость так, как он, мой дед, это сделал.

После того как шар обогнул всю церковь и вдруг вышел в дверь, я опять посмотрел на деда. Легкая улыбка была на его лице, и он кивнул мне головой. Мой испуг прошел. И с тех пор я больше никогда не боялся грозы. Я решил всегда поступать как мой дед, давший мне пример исключительного хладнокровия»