Роковой год цесаревича Николая - стр. 29
Быстро пройдя барак для выздоравливающих и мимолетно заглянув в хирургический, Ники потребовал, чтобы его отвели в тифозное отделение. Попечитель больницы, тучный сын купца Елисеева, испугался: «Если позволите, ваше высочество, это опасно! Вы можете заразиться!» «Отлично, – подумал Ники, – тогда все мои проблемы сразу решатся», – а сам царским голосом приказал:
– Извольте показать тифозный барак, господин Елисеев!
После больницы Ники посетил еще более депрессивный Городской сиротский дом на Восьмой линии, где ему пришлось выслушать «Боже, царя храни» в исполнении худых детей в заштопанной одежде. Приют был выстроен в память о покушении на цесаревича в Оцу, и от этого на душе стало совсем муторно.
К тете Элле Ники прибыл весь развинченный. Словно глубокий старец, прошаркал по мозаичным паркетным полам Сергиевского дворца45. Доплелся кое-как до библиотеки на втором этаже, скользнул равнодушным взором по накрытому столу, безразлично кивнул хозяевам и рухнул на бархатный диванчик, встроенный в изумительные деревянные стеллажи.
Резной дуб здесь был повсюду, и это здорово успокаивало. Деревянные полуколонны подпирали прелестные ажурные балкончики. Окна, обрамленные широкими деревянными панелями, казались картинами модных нынче импрессионистов – промозглый Невский смотрелся не так уж плохо, если вообразить, что его нарисовал автор нашумевшего «Руанского собора в тумане»46.
Ники, полулежа на диванчике в позе брошенного плюшевого медведя, уставился в серую даль стеклянным взглядом. Тетя Элла всполошилась:
– Милый, почему ты не садишься пить чай? Тебе нездоровится?
– Врача вызвать? – обеспокоился дядя Сергей.
Безупречно красивые, стройные хозяева превосходно гармонировали с аристократическим интерьером библиотеки. Дядя Сергей – воплощенная элегантность: узорчатые манжеты, мастерски завязанный узел галстука, тщательно уложенные волосы. Великого князя частенько упрекали в надменности, резкости, даже жесткости – но вы только посмотрите на него сейчас! Весь преисполнился искренним сочувствием к племяннику. «Холодный гордец» для посторонних, добрый друг и умный советчик для Ники – таким был дядя Сергей. Цесаревич гордился, что входит в его ближний круг, и считал, что Папа недооценивает своего брата.
Тетенька Элла… Боже, как же она хороша! Всегда в чем-то воздушном, светлом, с оборками и кружевами; чудно подобранные украшения – ее муж знал толк в ювелирном искусстве; тонкие черты лица, пытливый взгляд, быстрая улыбка. Никто никогда не видел Эллу в плохом настроении. Ники не понимал, почему Мама недолюбливает эту очаровательную фею. Да, порой тетенька бывала чересчур настойчива, как в случае с его надуманным сватовством к Аликс, но она же это из лучших побуждений. Элла просто хотела чаще видеться с любимой сестрой, а если еще и ее любимый племянник будет при этом счастлив – ну что же в этом плохого?