Роковое счастье - стр. 21
– И яки ж ета табе Спас так на душу ловка лёг: Медовы або Яблычны?
– Яблочный… наверно, – чуть слышно ответила девушка.
– Вот то-то и яно: «наверно», – брюзжала старуха. – Приходят и сами не знают: што, кали да от кого, а мне тут потом думай, як бы заместа аднаго смертнага греха два не вышло…
Словно что-то вспомнив, старуха вдруг резко повернулась к Олесе и едко спросила:
– А табе што, не говорили, што при етым грешным деле буде шибко кровить и ты можаш богу душу отдать?
– Не-е, – испуганно замотала головой Олеся. – А что… разве и такое бывает?
Хомчиха вперила взгляд на наивную девку и, сокрушённо покивав головой, тихо сказала:
– Да пошти палавина памирае… кали сами хочуть избавицца от завязи.
В ужасе приложив руки к груди и вытаращив глаза, Олеся попятилась. Хомчиха ухмыльнулась.
– Не трясись. Тут яще ни одна не памерла. Загавор у мяне добры, верны… да и багульник с девясилам подсобят. А уж кровушку потом, як нихто други, я особым загаворам астанавлю. У мяне всё надёжнае… а посему и стоит дорого.
Хомчиха вдруг замолкла и несколько мгновений задумчиво смотрела на Олесю, а та на распятии могла присягнуть, что старуха в эти мгновения её не видела. Словно очнувшись, Хомчиха неожиданно спросила:
– Гроши ийе?
Олеся разжала руку с приготовленной пятирублёвой купюрой. Подавшись вперёд и аж вытянув шею, старуха жадно уставилась на деньги. На лице едва заметно проступило разочарование. Хотя чего можно было ждать от деревенской девки в заношенной одёжке?
– Ладно, на безрыбье и рак – рыба, – смирилась старуха. – Хотя красненькая была б луччай тваёй синицы.
Ещё что-то недовольно буркнув себе под нос, Хомчиха кивнула на мокрую одежду девушки.
– Здымай. Застынеш не к часу.
Олеся замялась и оглянулась по сторонам.
Бросив Олесе домотканную постилку с замысловатым орнаментом, Хомчиха властно проскрипела:
– Прикрыешся. Всё здымай. И ступай в баню. Невестка всё подготовила, яна и расскажа, што рабить. Для начала у дежцы з кипенем посидеть табе надобно, да глядите там, штоб не ошпарилась. А я скора падайду.
Хомчиха явилась в баню, когда Олеся уже изрядно просидела в бочке с горячей водой почти по грудь. Приблизившись к бочке, старуха привычно сунула руку в воду и тут же, выдернув её, резко отшатнулась.
– Ох, ты ж! – вскрикнула она. – Ты што, зварыцца хочаш? – выпучив глаза, она накинулась было на Олесю, но тут же, внимательно глянув на неё, настороженно спросила:
– Табе што, не горячо?
– Ну-у… терпимо, – последовал ответ.
Без слов старуха пристально воззрилась уже на невестку. Та всё поняла и виновато пролепетала: