Роковое счастье - стр. 20
– Срок маленький. Гроши есть, – упредив всякие расспросы, снова открыто рубанула Олеся. Ходить вокруг да около не было ни времени, ни желания.
– Хм, – удивлённо хмыкнул мужик. – И кто ж это тебя такую бойкую направил сюда… напрасно?
От последнего слова глаза Олеси распахнулись в испуге, лицо помертвело. Имена тех девиц, что «поучали её жизни», Олеся уже давным-давно позабыла за ненадобностью. Да и к чему это теперь, если всё напрасно?!
– Я… это… как же теперь… – начала было нескладно говорить Олеся, но мужик, подняв руку, остановил её.
Неподдельный испуг гостьи не ускользнул от его внимания, и он убедился окончательно: утица не подсадная.
– Ладно… постой тут, – сказал он, и у Олеси мороз по коже пошёл от его взгляда – то ли презрительного, то ли просто осуждающего.
Мужик нетвёрдой походкой потянулся к хате.
Прошло совсем немного времени, и Олеся уже смущённо мялась в обыкновенной крестьянской хате перед обыкновенной деревенской старухой. Хлопотавшая у печи молодица по кивку старухи молча выскользнула на двор.
Сама не понимая почему, но перед мужиком сорому у Олеси совершенно не было, а вот тут что-то нашло, даже краска ударила в лицо.
Старуха долго и проницательно ощупывала взглядом клиентку, изучала.
– Пригожая… – наконец с неуловимым сожалением обозвалась она. – Табе б щастя трохи замест етай красы… Ну, ничога. Можа, перерастеш.
Олеся даже поёжилась от слов Хомчихи. В последнее время она слишком уж часто слышала похожие слова о красоте и счастье.
А старуха вздохнула и спокойно проскрипела:
– Знала, што буде сённи работа… Ну, сказывай, што тябе сюды привело?
– Что и остальных, бабушка, – смущённо пожала плечами Олеся.
– Не кажи за других, за сябе отвечай. Для хворей всяких – молода яще, – довольно строго произнесла Хомчиха и тут же ещё строже спросила: – Што, нагуляла?
Олеся даже несколько растерялась от такой прямоты, а старуха, приняв это за признание, беззлобно заворчала:
– О-хо-хо, молодые да дурные: венчанье под плото́м, а свадьба потом.
– Я замужем, бабушка… была. Мужик помер, а с дитём одна я не выдюжу, – голос Олеси звучал искренне, ибо как ни крути, а выходит, говорила почти правду.
– Хай буде так, – вздохнула Хомчиха. – А тяпер, голубка, вспомни, хто табе пра мяне рассказав?
Не вдаваясь в подробности, Олеся сбивчиво рассказала о разговоре с развратными девками, правда, имён так и не припомнила.
– Сороки, – беззлобно буркнула старуха и уже по делу спросила: – Скольки нядель?
Олеся неуверенно пожала плечами.
– От Спасу… кажись.
– Ну-ну, – с сарказмом покачала головой Хомчиха и, подойдя к стене с рядами висящих на ней высушенных трав в пучках, стала выбирать и снимать некоторые из них.