Родить от чудовища - стр. 4
— Меня зовут Анвар. Если вдруг забыла это имя, то запомни. Тебе придется его орать. Когда я буду тебя трахать. Каждую ночь. Без какой-либо жалости. Хоть капли снисхождения к тому, что ты целка.
3. 3. Ему это по кайфу
(Анвар)
В тот день я поймал жирную добычу.
Лиза Варшавская была самым дорогим сокровищем ее отца. И я давно уже представлял, что однажды мы встретимся. Я отыщу эту смазливую сучку и выебу на камеру.
Пущу по кругу, отдав пацанам.
Лишь бы сделать ей больно.
Как он поступил с моей матерью.
Когда она была беззащитна, требовала помощи, опоры. А я был еще слишком юн, чтобы стать главой семейства. После смерти отца.
Я себе даже не представлял, чем закончится союз с Варшавскими.
Чтобы спасти права семьи, мама попросила о помощи эту конченую тварь. Германа.
Эту пидарскую гниду, которая притворилась защитником. А когда мать отказала ему в близости — просто надругался над нею, словно она шмара!
Я этого никогда не прощу.
И глядя на эту пустоголовую овцу — Лизу — я понимал, что не остановлюсь. Я ее прикончу.
Сделаю это жестоко, с наслаждением. Мне будет по кайфу наблюдать за ее мучениями.
Как она терзает себя за ошибку отца.
Впрочем. Ей нет никаких оправданий. Она ничем не лучше Германа. Она — тупой кусок дерьма от еще большего куска дерьма. И мой священный долг — очистить планету от этой швали.
— Стала на колени! — скомандовал я.
И она покорно выполнила.
Лиза опустилась на колени. Закусив губу от боли. Превозмогая страх. Поддавшись отчаянию.
Она просто смирилась со своей участью. Будто безмозглый ягненок. Блеющая тупица с глазами жертвы.
Хах…
Это оказалось даже приятнее, чем я мог себе представить.
— Зачем вы меня связываете?
Я обмотал запястья скотчем. Затем поднял ее сутулое тельце, чтобы бросить на капот машины.
Сучка снова закричала, но я заклеил ей рот. И ловко обмотал скотчем ноги. Чтобы не было проблем. Чтобы никуда не убежала.
Настало время валить.
Собирались зеваки. Кто-то уже вызвал мусоров. Я слышал их сирены. Где-то совсем недалеко выла скорая.
Нашей девочке она уже не поможет. Я ее забираю себе.
Теперь она моя игрушка. Принадлежит мне. И теперь я сам решу, что с ней делать. Буду играть, пока не надоест.
А когда надоест — задушу голыми руками.
— Едем, шеф?
— Ага, — кивнул я на девку. — Бросайте ее в багажник. Пускай визжит там, как свинья.
— Она и есть свинья, — пошутил начальник моей охраны. — Пускай визжит, пока не зарезали.
— М-м-м! — вяло сопротивлялась Лиза. — М-м-м…
Но понимала, что ничего ее не спасет.
Ни полиция. Ни прохожие. Никто.
Уповать разве что на папку.