Размер шрифта
-
+

Родить от чудовища - стр. 32

— Ходят слухи, будто Лиза исчезла.

Я постукивал пальцами по столу.

А Варшавский оттягивал узел галстука, чтобы легче дышалось. Он не знал, как поступить. И что сказать.

Вот уж правда не похоже на Германа, которого я привык видеть.

Этот был уязвим. Этот боялся. Этот не понимал, что происходит.

Этот Варшавский мне нравился гораздо больше прежнего.

Именно таким я хочу его видеть.

— Это ложь! — сказал он громко. Но неубедительно. — Это неправда! Моя дочь никуда не исчезла! Она в целости и сохранности! И сейчас она в надежных руках… Тебе до нее не добраться, ушлепок.

Я выслушал его храбрую речь. Откинулся на спинку стула.

И нагло оскалился.

— Конечно ложь. А как же. Абсолютная неправда, Герман. Лиза не исчезла. Она в целости и сохранности. И сейчас находится в надежных руках. — Я соединил ладони в замок, будто демонстрируя те самые руки. В которых находится его прелесть. — И только последнее — пиздежь. Ты ошибся. Потому что я до нее уже добрался.

Дверь распахнулась.

И в зал вошла девчонка.

17. 17. Кровная месть

(Анвар)

Варшавский надругался над моей матерью.

И это превратило меня в животное. Настоящую скотину.

Я никогда не был добрым.

Но то, как он поступил с ней — оно убило во мне любую жалость.

Герман сделал из меня машину. Циничное создание с одним-единственным богом.

Этот бог — кровная месть.

Поэтому я наслаждаюсь, унижая Лизу.

Она — справедливая плата за мои потери. Именно поэтому я ее похитил у отца. Именно поэтому я ее подчинил. Поэтому я привез ее на стрелку с Германом.

Я просто хотел, чтобы он видел.

Как я имею его дочь.

Чтобы он визжал, как свинья.

Глядя на свою нежную девочку.

В моих звериных лапах.

— Лиза?! — застыл Варшавский.

Он не мог поверить, что это правда — я добрался до его невинного цветочка. Такой аппетитной, никем не обласканной орхидеи.

Ведь папа так тщательно скрывал от мира ее нераскрытый бутон. Берег для самого выгодного партнера.

И тут вдруг я.

Сорвал и нагло внюхался в этот сладкий аромат целки.

— Она не будет с тобой говорить. — Взяв со стола пистолет, я подошел к девчонке. — Лиза слушается только меня. И выполняет абсолютно все, что я скажу. Да, Лизок?

Она послушно кивнула.

И это порвало ее отца на клочья.

— Да как ты осмелился, урод?!

Нас разделял стеклянный стол переговоров.

Он был рассчитан человек на двадцать. Длинный и широкий. Делил пространство аккурат на две половины.

С одной стороны — Варшавский со своими людьми. С другой стороны — я со своими.

И дочка Германа со связанными за спиной руками. С повязкой на глазах. И соблазнительным кляпом во рту, чтобы молчала.

Сегодня ее рот мне нужен только для одного.

Страница 32