Римская сага. Город соблазнов - стр. 54

– Сейчас это неважно. Иди в палатку, отдохни. Вечером твоя очередь заступать в караул. И возьми у писаря Страбóна свой медальон, – как-то безразлично добавил он.

– Легат Терéнций! – раздался голос ликтора.

– Да? – недовольно спросил он.

– Консул собирает военный совет, – коротко сообщил помощник.

– Ясно, – кивнул легат и повернулся к Лацию. – Увидимся вечером. Может, ты придёшь ко мне и расскажешь всё поподробней?

– Да хранят тебя боги, – поднял руку Лаций, сделав вид, что не услышал последней фразы. Усталость буквально давила его к земле. Глаза ничего не видели. Казалось, что они забиты песком, который нельзя было вымыть даже водой. В голове гудело, и палатки плыли по кругу, как по воде. Добравшись до своего настила, Лаций упал на него и сразу же провалился в сон. А Терéнций Ю́лиан смотрел ему вслед пристальным взглядом, но видел он при этом только золото.

Вечером писарь Стрáбон привёл Лация в свою палатку. Они подошли к небольшому столу. Открыв коробку для чернил, он молча кивнул на неё и сделал шаг назад. Всё это выглядело странно, но Лацию было не до этого. Он быстро достал свой медальон и повесил его на шею. Ему бросилось в глаза, как изменилось лицо старого слуги и как тот постарался побыстрее закрыть коробку и выпроводить его из палатки. И только в карауле ему рассказали, что случилось. Молодой брадобрей Валéрий, якобы, два дня назад украл этот медальон у легата, а накануне днём, спустившись к реке, поскользнулся и упал головой в воду. Выбраться оттуда он не смог, потому что кожаный ремешок зацепился за корягу, и бедолага захлебнулся. Лаций поспешил к легату, чтобы узнать об этом, но тот был у Цезаря. Тогда он вернулся к писарю. Тот подтвердил историю, и легат Терéнций рассказал ему то же самое, однако, легионеры, которые вытащили несчастного Валéрия, говорили, что один из них захотел взять талисман себе. Когда они принесли тело утопленника в лагерь, воришка хотел спрятать медальон под туни́ку, но неловко перехватил дротик. Тот выскользнул у него из рук и пробил стопу. Его товарищи сразу сообщили об этом легату, и Терéнций Ю́лиан приказал отдать медальон на хранение писарю. Стрáбон, зная всю историю, благоразумно спрятал деревянную кругляшку в пустую коробку из-под чернил и даже не касался её.

Лаций поблагодарил его и по-дружески похлопал старика по плечу, заверив, что теперь можно ничего не бояться – медальон был в надёжных руках. Попрощавшись, он направился в свой квадрат, а старый ещё долго вздыхал и что-то бормотал под нос, вспоминая богов. Он ничего не сказал Лацию, но был уверен, что этот странный предмет причинит ему немало вреда. Старый слуга не знал, что за два дня до этого легат Терéнций был на кузнице и там с медальона сняли отпечаток. Он спросил, можно ли сделать копию из какого-нибудь твёрдого дерева. Когда мастера сказали, что для этого подойдёт чёрный дуб, он с радостью расстался с несколькими монетами, чтобы они сделали это как можно быстрее. Когда всё было готово, произошла трагедия с любимым брадобреем, и Терéнций Ю́лиан ещё больше поверил в слова старой колдуньи. Однако его отношение к Лацию не изменилось – он по-прежнему верил, что тот рано или поздно согласится уединиться с ним в палатке. Хотя Терéнций обманул писаря и подсунул тому в коробку поддельный медальон, ему всё равно хотелось добиться от молодого трибуна взаимности, потому что его личные чувства, как он считал, не имели ничего общего с тайной этрусского золота.